Наркотики. Единственный выход

5 ч. 33 м. — Деформации спящей Нины (при открытых глазах). Перед этим трансформация кувшина в углу. Гашу лампу. В комнате все светлее от дневного света. Тут же видение никотина — желтый глазок в черепе. Далее — алкоголь: вылезает чудесный колиброзмей. А вот и Коко — нежское око в голубой белизне, а из-под него, снизу, — маленькая женская лапка, которая разрастается в белые змеящиеся поводья — они гонятся за мной и затягиваются на горле. Белый женственный пух и глаз — прекрасный, голубой. Пустой пузырь на ножке выпучивается в бесконечность.

5 ч. 47 м, — Видение прелестной гадины (плезиозавра), pour les princes[94]. Немного комичный номер на бис. Солнечный рыцарь под стеклом (после географического видения с солнцем в горах с  д в у х  сторон). Карикатурные мужские типы в костюмах. Вопрос о чести: французские офицеры и дикие комбинации с молодым русским. Французы и бедуины на першеронах засыпают колодец с чудовищами. Нарывающие титьки генерала Смороденко.

6 ч. 15 м. — Гидроцихнитин. Смердятина. Смердят-и-я (я тоже, морально). Музыка, искусство низшее, родилось само — но такую хитрую штуку, как живопись и ваяние, мог породить только пейотль, а уж потом пошло-поехало — вот так-то.

6 ч. 17 м. — Принимаю валерьянку. Желание закурить. Недожопище, облаиваемое летучими драконами (на конусе). Рядом гнусный гад, bleu acier[95], на дне мелководья, плоский, как скат, безголовый, а сверху из этого гада высунулся... Исчезающие башни и огромная бабочка-траурница, освещаемые солнцем истины — металлической фигуркой с голым задом. Я, маленький мальчик на катафалке, превращаюсь в дикого кабана.

6 ч. 30 м. — Выпиты остатки валерьянки. С меня решительно хватит видений. Все безобразие натурализма — при таком богатстве форм. Грехи против Матери. И тут пейотль дал мне видение, хотя я думал, что не посмею. Как мои вины и грехи губят здоровье Матери.

6 ч. 38 м. — Парад современных масок, множащихся и карикатурных, — они  н а  г л а з а х  сгущаются, сжимаются и отталкиваются. Реалистический тип вертопраха (общипанный).

6 ч. 50 м. — Стронжиские начинают просыпаться. Картина перемен чудесной женщины, после чего щупальцевые эротические приставания. Сколько же зла во мне. А ведь я себя считаю добрым. Страшные видения Матери. Нина в свадебном путешествии с неизвестным господином — в гамаке на Ривьере.

7 ч. 15 м. — Дрема без  р е а л ь н ы х  видений. Обычные сны. Франц I и Франек Оркан — одно и то же. Дивно-неприличная женщина рожает чудище. Омерзительный половой акт со множеством гадов. Опять...

8 ч. 15 м. — Утренние дела. Страх перед светом. Однако состояние еще весьма ненормальное. Зрачки лишь немного уже максимума. Угасающие видения радужных вихрей из проволочек.

9 ч. — Еще видения, но более слабые и не столь жуткие. Много видений. Гады.

9 ч. 20 м. — Многоликий плоский змей, зеленый, в мелком прудике.

10 ч. — Остатки видений.

10 ч. 15 м. — 12 ч. — Сон. После чего состояние относительно нормальное. Легкая пришибленность и пространственная дезориентация. Слегка расширенные зрачки.

О наркотиках

1. Два рода наркотиков

Я проделал в своей жизни немало экспериментов с наркотиками и хотел бы поделиться опытом с другими, чтоб хотя бы отчасти уберечь их от роковых последствий пороков, которые я — не находясь в их власти — мог пристально наблюдать. Ибо человек, впавший в зависимость, не может из-за постоянного повышения доз наркотика заметить его губительное действие сразу — он замечает его тогда, когда, как правило, уже слишком поздно, а резкий отказ от наркотизации вызывает уже столь сильные нарушения, что исцеление либо невозможно (как часто бывает с питием и курением), либо требует курса в специальной лечебнице (в случае наркотиков «белых», высшего ряда), что не всякий может себе позволить.

Дорога, по которой устремляются к окончательному падению, имеет вначале уклон столь незначительный и по ней так незаметно съезжают вниз, что человеку, еще не прерывавшему надолго прием отравы, может показаться, будто он имеет полную свободу бросить в любой момент. Он, впрочем, и вправду может это сделать — но на очень короткое время, пребывая в иллюзии, что если б захотел, то выдержал бы и дольше, и не зная, что тут все дело именно во времени. А он откладывает отказ от наркотика: мол час еще не пробил, пока это ему не так уж вредно и вообще он как раз должен сделать нечто, требующее особого стимула.

Так проходят месяцы, годы, десятки лет, невзирая на предостережения докторов и голос даймониона. У каждого свой наркотик, который для него опасней других. Один уже после нескольких сигарет, несмотря на неизбежные первоначальные страдания, становится злостным курильщиком, а прием кокаина или морфия в течение целого периода переносит без привыкания, другой уже после первого шприца морфия жить не может без белого яда, зато курит лишь спорадически, время от времени после еды, к зависти тех несчастных, которые любят покурить, но не могут при этом не травануться.