Наркотики. Единственный выход

Неизвестно, в чем «странность» этого мира — ведь в нем трудно усмотреть какую-либо явную перемену. Однако все становится непостижимо чужим, как иногда бывает лишь во сне. Кроме того, говорят, именно первое соприкосновение с пейотлем вызывает нечто вроде подведения жизненных итогов, дает обзор грехов, подталкивает к решению об исправлении и открывает путь к нему. Так рассказывает Джон Рейв, известный американский забулдыга, который съел семь кактусов, после чего пережил адские видения, пить бросил абсолютно и основал христианско-пейотлевую Церковь, до сих пор существующую и развивающуюся в США.

Я сам испытал этот удивительный эффект, когда принял пейотль впервые. Но поскольку потом мне ни разу не удалось раздобыть препарат в том же самом роде (ориг. мексик.), я так и не знаю, действительно ли эти внутренние потрясения доступны пейотлистам только в момент инициации или такие мгновения время от времени повторимы. Как уже отмечено ранее, злостным пьяницей я никогда не был, однако не напиться хотя бы раз в месяц стало для меня по возвращении из России довольно трудной задачей. До тридцатого года жизни я не пил вообще — то есть такое случалось раз или два в год. Факт и то, что хотя я окончательно так и не бросил курить, т. е. курил с перерывами, мне удалось не пить вовсе, без всякого усилия, целых четырнадцать месяцев, почти с того самого дня, когда я принял мексиканский препарат. А во время действия снадобья (15 часов) я испытывал явное отвращение и презрение к табаку, то же было после приема чистого мескалина и иных пейотлевых препаратов.

Вообще следует отметить, что употребление пейотля оказывает стойкое положительное воздействие на психику и не вызывает никакого привыкания. Доказательство — индейцы Мексики и юга США, которые принимают пейотль тысячи лет лишь раз в год, во время праздников в честь Бога Света, олицетворяемого этим растением. Торжества длятся примерно месяц, но потом целых одиннадцать месяцев никто, кроме, кажется, жрецов, не употребляет священное растение ни в каком виде, разве что как лекарство (в противоположность перуанцам — эти жуют листья коки постоянно, и в основном они законченные кокаинисты).

Переходя к видениям, надо сказать, что они бывают четырех типов и почти все люди, независимо от степени интеллектуального развития и зрительных способностей, под действием пейотля проходят через все четыре рода видений. А именно: после того как минуют весьма неприятные физические симптомы — общая слабость, головокружение, тошнота, вплоть до рвоты, угнетение сердечной деятельности (пульс падает до двадцати — тридцати ударов и становится нитевидным), — начинаются видения в виде геометрических «завихрений»: спирали из цветных проволочек, пляшущие паутинки, ливни из белых шаров, брызги радужных «водопадов». И все это на черном фоне, который, даже когда он неизменен, словно движется, опадает, вздувается и переливается. Даже полная темнота, кажется, скрывает огромные перспективы — в противоположность обычному полю зрения, которое при закрытых глазах вовсе не имеет глубины и являет собой черную стену прямо перед глазами. Завеса надувается, словно готова лопнуть — это мгновение перед тем, как вот-вот поднимется «le grand rideau du peyotl», за которым только и обнаружится удивительный мир реальных видений. Люди, которые, не зная пейотля, говорят о видениях, мне смешны. Некий теософ утверждал, будто он и после кашки на воде может пережить такие видения, но пейотля не хотел принимать ни за что на свете, потому что, по его теории, в эфирном теле у него могут от этого возникнуть маленькие дырки...

Человеку, слушающему того, кто уже принимал пейотль, кажется, что его бессовестно дурачат. Невозможно поверить, чтоб такие вещи происходили на самом деле, но для этого нужен настоящий мексиканский пейотль: мескалин и кактусы, выращенные во Франции, по сравнению с этим — ерунда. Я имел счастье принять семь пилюль этого чуда благодаря господину Шмурло, который получил их от д-ра Осты, председателя Международного Метапсихического общества. Ввиду отсутствия места я не могу описывать отдельные видения — приведу самое большее по нескольку примеров каждого рода.

Итак, наконец наступает минута, когда великий занавес пейотля, арена разных геометрических прыжков и кувырков, прорывается или развеивается и пораженному внутреннему взору пациента открывается совершенно реальный, трехмерный мир чудес, превосходящих самые смелые фантазии самого странного из людей. Прежде мне казалось, будто я могу вообразить все, что только захочу, я полагал, что и материала у меня достаточно. Однако все, что удалось бы мне вообразить, проживи я хоть две тыщи лет, было бы ничем в сравнении с тем, что я пережил за эти 11 (одиннадцать) часов пейотлевого кошмара.