Наркоза не будет!

— Да нет. Конечно, это твое дело. Но все-таки… Я бы с ним не смог. Если бы был женщиной, конечно.

Он засмеялся.

Тут из комнаты появился этот самый Евгений, потом Муся.

Очень, кстати — Коша поняла, что больше не хочет с Ринатом разговаривать на эту тему. Она вообще ни с кем на эту тему не хотела разговаривать. Даже сама с собой.

Евгений смотрел прямо на Кошу, сжимая в руках стакан. Стало неловко под пристальным взглядом почти незнакомого парня. Коша машинально взяла в руки ножик. Бросила обратно на стол. Стряхнула пепел в раковину.

Ринат обхватил Мусю за талию и что-то тихо сказал, наклонившись к уху.

Та взглянула на Кошу с вопросом и потом снова на Рината — тоже с вопросом. Синеглазый «ангел» снова что-то шепнул, и его рука медленно заскользила вниз, Муся залилась румянцем. Она снова взглянула на подругу, но та совершенно хладнокровно курила и даже довольно мило улыбнулась им обоим. Ринат подмигнул и выскользнул в комнату.

Вышел Зыскин и Муся поспешила свалить с кухни.

Евгений остался сидеть на столе.

Коша включила газ и стала палить на огне бумажки, держа их в руке, пока огонь не обжигал пальцы. Последний раз он лизнул особенно горячо, и она схватилась за мочку, чтобы не было пузыря.

Из комнаты в сопровождении Рината вышли два скромных юноши со своей спутницей. Они вежливо откланялись. Ринат пошел проводить их до трамвая. Все оставшиеся как-то одновременно рассупонились.

Коша перебралась в комнату. Там было гораздо сумрачнее, горела маленькая настольная лампа. На диване валялась Муся, за столом сидели Зыскин, Котов и Рыжин. Коша взяла «ВОГ» и села у дверей в кухню, чтобы на страницы падал свет. Мимо нее прошел Евгений и устроился напротив у стены. Он совсем почти не пил, а просто носил с собой один и тот же стакан. Коша заметила, что он украдкой наблюдает за ней. Зыскин с Котовым обсуждали что-то серьезное. Судя по их лицам — дела. Зыскин кивал и катал пустой стакан. Котов что-то втирал, наклонившись вперед.

Странно было видеть Котова почти трезвым и таким серьезным.

Рыжин пытался чего-то добиться от магнитофона.

Муся соскользнула с дивана, закурила и подсела к Зыскину:

— Ну что? — сказал он, отвернувшись от Котова. — Какие планы? До утра? Не хочешь со мной поехать? Поспишь в постели, как человек. Родители на дачу уехали…

— Ой! Даже не знаю… — Муся жеманно склонила голову. — У нас с Кошей тоже постель ничего себе. А! Представляешь, недавно была на вечеринке и нашла такую фишку. Засунула голову в низкочастотый динамик, и меня так проперло! Просто! Ты знаешь, мне так обидно за Кошу. У нее такие суперские картины. А эти мудаки не понимают… Ну, почему? Неужели это все из-за яиц? Неужели нельзя быть просто людьми? Яйца отдельно — картины отдельно.

Закончив выступление, она отхлебнула из Зыскинского стакана.

— Яйца — это и есть жизнь, — вздохнул Зыскин. — Как же их отделить?

— Но скажи, почему ей труднее, а ей еще сильнее мешают? — возмутилась Муся и громко двинула стакан по столу, уже совсем пьяненькая, она взглянула на спину Рыжина и добавила. — А этот Валек, просто… Бе-е-е… Бе-е-е-е-е! Вот скажи! Почему?

— Потому — кончается на «У», — обиженно сказал Зыскин. — Я с тобой согласен. Я тоже за справедливость. Я за светлое будущее, где ни у кого не будет яиц! За роботов без яиц! Я хочу с тобой выпить. Давай!

— Давай! — сказала Муся.

И они выпили.

Муся откинулась на спинку стула и поджала под себя ногу.

Хлопнула дверь.

Вернулся Ринат. Прошел мимо Коши, не заметив ее. Муся посмотрела на него долгим мутным взглядом. Коша со вздохом отложила журнал. Внутри все перевернулось и обожгло желудок крысиным укусом. Она терпеливо ждала, как это будет, и что она будет чувствовать дальше, когда они будут делать э т о, и она э т о увидит. Ждала, как ждут очереди перед кабинетом зубного.

Отвела глаза и наткнулась на прямой взгляд Евгения.

— Что уставился? Что ты на меня уставился? — зло сказала она. — Какое право ты имеешь на меня так пялиться?

Она резко поднялась на ноги и швырнула журнал. Опять она разрывалась между местью и желанием. Между желанием свободы и желанием плена.

Ринат подошел к Мусе и поцеловал в губы «по-взрослому».

Они свалились на диван и занялись изучением анатомии друг друга.

Коша заставила легкие вдохнуть. Никто не хочет никаких сложностей. А она хотела. Коша подсела к Зыскину. Конечно, надо было уже уйти. Котов опрокинул стакан и громко объявил, что хочет жрать:

— Блин! От хозяина тут уже ничего не добьешься! Рыжин! Пойдем на кухню! Сожрем что-нибудь! В холодильнике, наверно, есть…

И они четверо — Зыскин, Рыжин, Котов и Коша — удалились на кухню. Потом последним приперся Евгений.

— Давай! — Зыскин поднял стакан, протянул Коше второй и неожиданно ласково погладил ее по голове.

— Ага! — Коша опрокинула в себя сразу всю водку. Лучше бы это была синильная кислота.

Рыжин закрылся в туалете и пел там громкую песню. Евгений молча пожирал Кошу глазами. На него она старалась не обращать внимания. Котов шуровал в холодильнике.

— Черт! Жрать хочется! Что за вечеринка? Хозяин трахается, выпивка кончилась, блядей нет! У-у-у!