Нарния. Космическая трилогия

— Этот дождь все портит, — сказал Димбл с заднего сиденья. — Мы еще на Итонской дороге, Артур?

— Вроде бы да, — сказал Деннистон.

— А что толку? — сказала Джейн. — Я ничего не вижу, хотя слишком открыто. Мы могли сто раз проехать мимо. Надо выйти и пойти пешком.

— Джейн права, — сказал Деннистон.

— Ой, смотрите! — воскликнула Джейн.

— Не вижу никаких ворот, — сказал Димбл.

— Что, огонь? — сказал Деннистон.

— Да это же костер!..

— Какой костер?

— Я видела костер в рощице. Да, не говорила, забыла! Только сейчас вспомнила. Это был самый конец. И самое важное. Он там сидел, Мерлин. Сидел у костра в роще, когда я вышла из-под земли. Ой, скорей! Там и ворота, это близко.

Все двинулись за ней, и открыли калитку, и вышли на какой-то луг. Димбл молчал: ему было стыдно, что он боится до дурноты. Быть может, он лучше других представлял себе, что может случиться с ними.

Джейн шла первой, за ней Деннистон, то и дело ее поддерживая и светя фонариком под ноги. Говорить не хотелось никому.

Сразу, как только они сошли с дороги, все изменилось, словно начался не истинный, а призрачный мир. Каждую секунду казалось, что рядом пропасть. Шли они по тропинке, вдоль изгороди, и мокрые ветви, как щупальца, цеплялись за них. Все, что ни появлялось в маленьком круге света, — клочья травы, лужицы, листья, прилипшие к обломанным сучкам, желто-зеленые глазки каких-то небольших тварей, — было проще, обычней, чем могло быть, словно притворилось на минуту и снова сбросит личину, оставшись в темноте. Кроме того, все казалось слишком маленьким перед холодной, исполненной звуков мглой.

Страх, который Димбл испытал сразу, стал проникать в души Джейн и Деннистона, как проникает вода в пробоину судна. Они только сейчас поняли, что не верили в Мерлина по-настоящему. Тогда, на кухне, им казалось, что они верят Рэнсому, но это было не так. Страшное еще ожидало их. Только здесь, в темноте, они ощутили впрямую, что кто-то умер и не умер, что кто-то вышел из тьмы, разделяющей Древний Рим и начало Англии.

«Темные века»^{99}, — думал Димбл; как легко было прежде и читать это, и писать.

Теперь сама Тьма лежала перед ними. В страшной лощине их поджидало давно ушедшее столетие.

Вдруг вся Британия, которую он так хорошо знал как ученый, живьем встала перед ним. Он увидел маленькие города, на которых лежал отсвет Рима, — Камальдунум, Карлеон, Глестонбери^{100}; церковка, одна-две виллы, кучка домов, насыпь, а за ней, почти до самых ворот — мокрые, густые леса, устланные листьями, которые падали на эту землю еще до того, как Британия стала островом. Волки, прилежные бобры, огромные болота и глаза в чаще — глаза тех, кто жил здесь не только до Рима, но и до самой Британии, древних, несчастных, обездоленных существ, превратившихся в эльфов, чудищ, лесовиков позднейшего предания. Но еще хуже, чем леса, были места без леса — маленькие вотчины забытых королей; общины и сообщества друидов; стены, замешенные на младенческой крови.^{101} Этот век, вырванный из своей эпохи и ставший потому стократ ужасней, двигался им навстречу и через несколько минут должен был их поглотить.

Они уткнулись в изгородь и несколько минут, светя фонариком, отцепляли от веток волосы Джейн. Поле кончилось. Отсюда огонь был виден плохо, но все же можно было заметить, что он то разгорается, то гаснет. Оставалось искать калитку или дверку. Они нашли какие-то воротца, но те были заперты. Здесь снова началась низина, они хлюпали по воде. Пришлось немного подняться, огонь исчез, а когда он стал виден, он почему-то оказался слева и довольно далеко.