Нарния. Космическая трилогия

И тут случилась странная вещь. Ребята столько же знали об Аслане, сколько вы, но как только бобр произнес эту фразу, каждого из них охватило особенное чувство. Быть может, с вами было такое во сне: кто-то произносит слова, которые вам непонятны, но вы чувствуете, что в словах заключен огромный смысл; иной раз они кажутся страшными, и сон превращается в кошмар, иной — невыразимо прекрасными, настолько прекрасными, что вы помните этот сон всю жизнь и мечтаете вновь когда-нибудь увидеть его. Вот так произошло и сейчас. При имени Аслана каждый из ребят почувствовал, как у него что-то дрогнуло внутри. Эдмунда охватил необъяснимый страх. Питер ощутил в себе необычайную смелость и готовность встретить любую опасность. Сьюзен почудилось, что в воздухе разлилось благоухание и раздалась чудесная музыка. А у Люси возникло такое чувство, какое бывает, когда просыпаешься утром и вспоминаешь, что сегодня — первый день каникул.

— Но что с мистером Тумнусом? — спросила Люси. — Где он?

— Ш-ш-ш, — сказал бобр. — Погодите. Я должен отвести вас туда, где мы можем спокойно поговорить и… пообедать.

Теперь уже все, исключая Эдмунда, испытывали к бобру полное доверие, и все, включая Эдмунда, были рады услышать слово «обед». Поэтому ребята поспешили за новым другом, который вел их по самым густым зарослям, да так быстро, что они едва поспевали за ним. Они шли около часа, очень устали и проголодались, но вдруг деревья перед ними стали расступаться, а дорога пошла круто вниз. Через минуту они оказались под открытым небом — солнце все еще светило, — и перед ними раскинулось великолепное зрелище.

Они стояли на краю узкой, круто уходящей вниз лощины, по дну которой протекала — вернее, протекла бы, если бы ее не сковал лед, — довольно широкая река, а прямо под ногами реку перерезала плотина. Взглянув на нее, ребята сразу вспомнили, что бобры всегда строят плотины, и подумали, что эта плотина наверняка построена мистером Бобром. Они заметили также, что на его физиономии появилось подчеркнуто скромное выражение: такое выражение бывает на лицах людей, когда читают вам написанную ими книгу. Простая вежливость требовала, чтобы Сьюзен произнесла: «Какая прекрасная плотина!» На этот раз мистер Бобр не сказал: «Ш-ш-ш». Он сказал: «Ну что вы, что вы, это такой пустяк. К тому же работа еще не закончена».

Выше плотины была глубокая заводь, вернее, была когда-то — сейчас, естественно, они видели ровную поверхность темно-зеленого льда. Ниже плотины, далеко внизу, тоже был лед, но не ровный, а самых причудливых очертаний — пенный каскад, схваченный морозом в одно мгновение. Там, где раньше вода переливалась струйками через плотину или просачивалась сквозь нее, сейчас сверкала стена сосулек, словно цветы, венки и гирлянды из белоснежного сахара. Прямо посреди плотины стояла смешная хатка, похожая на шалаш, из отверстия в ее крыше вился дымок. Он наводил на мысль об обеде — особенно если вы были голодны, — и вам еще сильнее хотелось есть.

Вот что увидели ребята. А Эдмунд углядел еще кое-что. Немного дальше, вниз по реке, в нее впадал приток, текущий по другой небольшой лощине. Взглянув туда, Эдмунд приметил два холма и был почти уверен, что это те самые холмы, которые ему показала Белая Колдунья, когда он прощался с ней у фонарного столба. «Значит, между этими холмами, всего в полумиле отсюда, — подумал он, — стоит ее замок». Он вспомнил о рахат-лукуме и о том, что он станет королем. «Интересно, как это понравится Питеру?» — подумал он. И тут в голову ему пришли ужасные мысли.

— Ну, вот и добрались, — сказал мистер Бобр. — Похоже, что миссис Бобриха уже поджидает нас. Идите за мной. Будьте осторожны, не поскользнитесь.

Верх плотины был достаточно широк, чтобы по нему идти, но удовольствие это было маленькое, ведь дорога вела по льду, и хотя замерзшая заводь, с одной стороны, была на одном уровне с плотиной, с другой — был крутой обрыв. Так вот они и шли гуськом за мистером Бобром, пока не добрались до середины плотины, откуда можно было посмотреть далеко-далеко вверх и далеко-далеко вниз по реке. И когда они добрались до середины, они оказались у дверей бобриной хатки.

— Вот мы и дома, миссис Бобриха, — сказал мистер Бобр. — Я нашел их. Вот они — сыновья и дочери Адама и Евы. — И ребята вошли в дверь.

Первое, что услышала Люси, — негромкое стрекотание, а первое, что увидела, — добродушную Бобриху, которая сидела, прикусив зубами нитку, и шила что-то на швейной машине. От этой-то машины и шел стрекот. Как только ребята вошли в комнату, Бобриха перестала шить и поднялась с места.

— Наконец-то вы появились! — воскликнула она, протягивая им морщинистые старые лапы. — Наконец-то! Подумать только, что я дожила до этого дня! Картошка кипит, чайник уже запел свою песню и… мистер Бобр, будьте так добры, достаньте-ка нам рыбки.