Нарочно не придумаешь

Она мечется из стороны в сторону, стремясь убежать, но натыкается на его невысокую коренастую фигуру. Рейнолд смотрит на нее победным взглядом, разводит руки и запрокидывает голову. Раздается еще один раскат грома-хохота…

Энн проснулась с ощущением тупой боли в темени и рывком села на кровати. Ее окружала тьма, и она не сразу сообразила, где находится, когда уснула и долго ли проспала.

— Мяу, — послышалось откуда-то снизу, и, повернув голову, она разглядела на полу во мраке Мики.

— Хочешь есть, дружок?

— Мяу, — ответил Мики более выразительно.

— Сейчас, сейчас.

Энн вдруг вспомнились все события прошедшего дня, и она зажмурилась, обхватив голову руками. Из ее груди вырвался приглушенный стон.

— Мяу, — сказал Мики требовательно, видя, что хозяйка не торопится вставать.

Энн покормила его только утром, а днем и вечером даже не заходила в кухню. Самой ей есть не хотелось — при одной мысли о еде у нее начинало крутить в желудке.

— Сейчас я накормлю тебя, дружок, — пробормотала она, включая лампу на тумбочке и поднимаясь. — Который час?

Маленькая стрелка на старинных часах с деревянным корпусом, висящих напротив кровати, приближалась к двум. Большая — к одиннадцати.

Переодевшись в свободное домашнее платье, Энн поплелась в кухню. Мики побежал впереди нее.

Видя, с каким удовольствием он уплетает кусочки отварной рыбы, Энн ему позавидовала.

Вот бы и у меня было столько сил, столько жизнелюбия, думала она, машинально доставая турку, перемалывая в кофемолке кофейные зерна и приступая к приготовлению кофе. Вот бы и у людей все заботы сводились к добыванию пищи, сну, отправлению естественных потребностей, играм и размножению. Как мы были бы счастливы! Нет же, у нас все иначе. У нас все так запутано и усложнено, что порой вообще пропадает охота жить.

Сварив кофе и наполнив им большую керамическую кружку с изображением пузатого медвежонка, Энн поставила ее на дубовый стол с витыми ножками и овальной столешницей и устроилась на высоком кресле с мягким сиденьем, поджав под себя ноги.

Что мне теперь делать? — думала она, рассеянно глядя на наевшегося и принявшегося тщательно облизываться Мики. Существует ли выход из моей кошмарной ситуации? Или мне все же придется вернуться к Рейнолду и, ненавидя его, продолжать с ним жить?

Представив, что ей опять нужно будет вместе с Рейнолдом завтракать и ужинать, по вечерам ложиться с ним в одну кровать, пользоваться с ним одной ванной, она передернулась от отвращения.

Нет, я этого не вынесу, поняла Энн. Вскоре я просто свихнусь или умру. Но лучше это, чем потерять Дэнни.

Ей представился Дэниел таким, каким был в тот период, когда сходил с ума от предательства Мэрилин. Обросшим, пьяным, в мятой рубашке, с выражением отчаяния и безразличия в карих глазах. Потом — мама, с заплаканным лицом и мольбой во взгляде, и сгорбившийся, как под невыносимой тяжестью, отец.

Пусть лучше пострадаю одна я, чем они, решила Энн. Я все равно не останусь с этим чудовищем навеки. Вернусь к нему, а со временем что-нибудь придумаю.

Она сделала глоток кофе, поморщилась, ощутив приступ легкой тошноты, и поставила кружку на стол. Мики запрыгнул на соседнее кресло и, свернувшись клубочком, заснул.

Например, со временем обо всем расскажу Дэниелу — работать, как прежде, в этом отеле ему в любом случае нельзя — и мы вместе решим, как действовать дальше, продолжила она говорить сама с собой. Связываться с ним сейчас рискованно. Этот кретин начеку, не исключено, что намеревается прослушивать в течение месяца мой телефон и следить за каждым моим шагом. Надо потерпеть, выждать время.

Не задумываясь о том, что делает, Энн опять взяла кружку, сделала еще один глоток и, вновь скривившись, отставила ее.

Родители вообще ни о чем не должны знать. Незачем их тревожить, решила она. Они и так достаточно намучились из-за Дэнни, пусть живут спокойно. Мерзавца Рейнолда все равно никто и ничто не в состоянии остановить, я буду вынуждена к нему вернуться.

А Алан? — прозвучало в ее голове, и она зажмурилась, впиваясь зубами в нижнюю губу. Об Алане ей придется забыть… Вернее, об их совместном будущем. А проведенное с ним непродолжительное время не сотрется из ее памяти никогда…

Энн затрясло от боли и безысходности, по ее щекам потекли ручейки слез. Она сжала пальцы в кулаки и, задыхаясь от беспомощности, ударила ими по деревянным подлокотникам кресла.

Судьба насмехается надо мной! — подумала Энн. Дала понять, что такое счастье, и сразу же отняла у меня всякую надежду быть счастливой.

Как мне поступить с Аланом? Позвонить и сказать, что я не могу с ним больше видеться? Он спросит почему. И что я отвечу? Рассказывать о ситуации, в которой я оказалась, ему нельзя. Чего доброго надумает мне помочь, тогда Рейнолд искалечит и его жизнь. У этого гада повсюду связи, кругом влиятельные знакомые, «нужные» люди. Нет-нет, пусть лучше посчитает меня странной, невежливой, сумасшедшей, но я не допущу, чтобы пострадал и Алан. Весь этот месяц не буду отвечать на телефонные звонки, реагировать на звонки в дверь, в галерее скажу, что временно не могу проводить экскурсии.