Народ

Что это за жизнь? Каждый вечер, после целого дня работы, начинается ряд еще более утомительных увеселений и развлечений. Ничего подобного нет ни в других европейских странах, ни в нашем народе; богатые французы – единственные люди на свете, которые никогда не отдыхают. Может быть, это и является главной причиной того, что наша буржуазия, родившийся лишь вчера класс новоявленных богачей, так преждевременно изнашивается.

В трудоспособном возрасте, когда время дороже золота, мужчины, серьезно желающие тратить свои силы с пользой, не могут так прожигать жизнь, а подобный брак неизбежно связан с этим. Если муж ночью сопровождает жену на бал, то на другой день он не в состоянии работать.

Мужчине нужен по вечерам отдых у домашнего очага. Он возвращается с грузом мыслей; ему надо дать возможность сосредоточиться, обдумать сван замыслы и предположения, поделиться с кем-нибудь своими заботами, (впечатлениями от встреч и схваток за день, излить кому-нибудь свое сердце… Но дома его ждет жена, ничего не делавшая, разряженная, нетерпеливая, спешащая… Как с нею говорить? «Ладно, ты расскажешь мне об этом завтра, сейчас некогда, мы опаздываем!»

И муж едет с женой, не желая оставлять ее на попечение подруги, старшей по возрасту, часто испорченной, лукавой и злой, которой доставляет величайшее удовольствие настраивать молодую женщину против «ее тирана», компрометировать ее, подстрекать к самым безрассудным поступкам.

Нет, муж не может доверять столь ненадежной опеке. Он сопровождает жену сам. С какой завистью смотрит он на запоздавшего рабочего, торопящегося домой! Правда, этот труженик измотался за день, но его ждут отдых, домашний уют, семья, крепкий сон – словом, законное счастье, ниспосылаемое ему богом по вечерам. Жена ждет его, считая минуты, стол уже накрыт, дети поглядывают на дверь… Как бы незначителен ни был этот рабочий, жена им гордится, уважает его, восхищается им. А как она о нем заботится! Как старается незаметно уделить мужу из их скудной пищи самый лучший кусок, положить ему побольше, чтобы поддержать его силы, а себе оставляет на донышке миски…

Муж засыпает, жена укладываем детей, но сама не ложится, а работает до поздней ночи. Рано поутру, задолго до того, как муж прогнется, она уже на ногах, готовит ему горячий завтрак и сверток с едой, который он возьмет на работу. Он уходит, поцеловав жену и спящих ребят, спокойный за них, с легким сердцем.

Я уже говорил и повторяю вновь: счастье в этом. Жена понимает, что муж ее кормит, и это ей приятно, а муж знает, что работает для своей семьи, и дело у него спорится. Вот настоящий брак! Скажут: «Такое счастье приедается». Нет, благодаря детям. Лишь одного остается пожелать: чтобы рабочий, не тревожась за завтрашний день, имел досуг для духовной жизни, приобщал к ней жену, давал пищу и ее уму… Или это было бы чересчур много, все равно, что просить у небес вечной жизни?

О несчастная жертва корыстолюбия! Ты мог наслаждаться этим счастьем, но пренебрег им. Твоя участь печальна. Тебя любила скромная девушка, и ты ее любил, но бросил. Разве теперь ты не жалеешь об этом? Было ли разумно (не говорю уже: было ли честно и человечно) разбить и ее, и свое сердце, чтобы стать супругом-рабом? Деньги, к которым ты так стремился, все равно уплывут из твоих рук. Дети, рожденные от этого брака по расчету, без любви, страдают бледной немочью, (выдающей их происхождение; их безрадостное существование – лишнее доказательство внутреннего разлада, царящего в подобной семье; у этих детей не хватает силы, чтобы выжить.

А так ли уж велика разница между этими двумя девушками? В конце концов, обе они – из народа; отец второй – разбогатевший рабочий, вот и все. Между настоящим, чистопробным народом и выходцами из него, превратившимися в буржуа, в вырождающийся класс, непроходимой пропасти нет.

Если буржуа хотят спастись от преждевременного вырождения, то пусть не гнушаются родниться с семьями, представляющими собою то, чем они сами были еще вчера. В таких браках – сила, красота, будущее. Наши молодые люди женятся поздно, уже порядком потрепанные, и чаще всего на хилых, болезненных девушках; их потомство умирает или чахнет. Через два-три поколения буржуазия будет столь же немощна, как наша аристократия накануне Революции.[257]

Немощна не только телом, но и духом! Разве можно ждать серьезной работы, кипучей деятельности, творческих взлетов от людей, закабаленных браком по расчету, ставших рабами своих жен, своих семей, от людей, вынужденных терять попусту и время, и силы? Вообразите себе, во что превратится нация, правящие классы которой прожигают жизнь в пустопорожних словопрениях, в бесплодной суетне? Чтобы творить, ум должен сосредоточиться, сердце – иметь покой.