Народ без элиты

Понтрягин приводит примеры трёх решённых им практических задач, но для него они сугубо математические – он их физического смысла не понимал и не собирался понимать. Для него их решение было игрой. Практических значение результатов ему было неинтересно, а не интересно ему было потому, что он не знал элементарного из других отраслей знаний – из того, где решение этих задач можно применить.

Но это не всё объяснение. Ведь ему ничего не стоило в пару недель изучить основные положения физики так, что не каждый бы физик это знал. Точно так же он мог изучить и физику всех задач, к решению которых его привлекали. Но он этого не делал. Понтрягин и после 50-х хотел оставаться математиком-теоретиком и оставался им.

Выгода интеллигента быть теоретиком в том, что теории как таковые никому и даром не нужны. Поэтому под видом «разработки теории» можно заниматься какой-угодно чепухой и глупостью (которые даже по времени ничем тебя обязывать не будут), но при этом считаться умным, как Эйнштейн.

Жена академика Ландау К. Дробанцева неоднократно подчеркивала в своих воспоминаниях, что Ландау «принципиально» никогда не занимался практическими задачами физики, да ещё и укорял Сахарова за то, что тот участвовал в создании одного из вариантов термоядерной бомбы. Сам Ландау «объяснял» это тем, что практические задачи, дескать, не требуют творчества, поэтому он чистый теоретик. На самом деле творчества и ума требуют именно практические задачи, поскольку в них требуется результат, и если ты этот результат не получил, то объясняй это как хочешь, но всем понятно, что ты дурак. А быть «теоретиком», баловаться математическими формулами и рассуждать о черных дырах во Вселенной может любой придурок, поскольку пойди ты докажи, есть эти черные дыры или нет, и, главное, как это использовать на пользу гражданам твоей страны? Ландау занимался именно этой «чистой теорией», и никакими посулами нельзя было его заставить приносить пользу людям. Он боялся таких работ.

Посему в середине войны и разбежались, как тараканы, во все стороны все «выдающиеся физики СССР» (не только Ландау, но и Иоффе с Капицей) от предложений правительства СССР начать создание атомной бомбы. В это время в США бомбу ещё не создали, и непонятно было этим «теоретикам», можно ли эту бомбу создать. Болтать на «научные темы» – это одно, а отвечать за создание конкретного изделия – это другое. Посему до испытания атомной бомбы в США все «выдающиеся физики СССР» доказывали, что создать атомную бомбу невозможно.

И только никому на тот момент не известный Курчатов взялся бомбу создать и отвечать за это.

Скорее всего, боялся таких работ, боялся задач практики и Понтрягин. Вот, к примеру, он вспоминает одну из решённых им теоретических проблем для целей практики.

«Как-то в Стекловский институт пришёл специалист по самолётам и сформулировал нам следующую интересную задачу. Он сказал: “Если один самолёт преследует другой, то лётчик обычно умеет это делать. Но нам хотелось бы иметь математическую теорию, описывающую преследование одного самолёта другим самолётом”». Понтрягин эту задачу решил теоретически, а вот получилось ли что-то на практике – и знать не хотел. Посему о практическом применении найденной им математической теории не пишет, а может, ничего об этом и не знает. И мы сами должны об этом догадаться. Догадаться, исходя из того, что четыре ордена Ленина и орден Октябрьской революции с Ленинской и Государственной премиями за что-то же ему были даны.

А может, он не пишет из скромности? Нет. В 1970 году Понтрягин читал лекцию в Ницце во Франции как раз о решении этой задачи. Сам он об этом пишет:

«Говорят, что на моём докладе присутствовало около пяти тысяч слушателей. Я был встречен аплодисментами. После доклада они также были. Формулы мне писал Гамкрелидзе. Он же переводил мне с английского на русский вопросы и те замечания, которые были сделаны по поводу доклада. Из них я запомнил только одно. Известный математик А. Гротендик заявил примерно следующее: “С математической точки зрения тематика доклада не вызывает сомнений, поскольку ею занимается математик такого масштаба, как Понтрягин. Но с этической – она сомнительна, так как является милитаристской. Речь идёт о преследовании одного самолёта другим”. Я ответил, что мои математические результаты не дают возможности изучить процесс преследования одного самолёта другим, поскольку уравнения движения самолёта слишком сложны. Я ограничиваюсь лишь линейным случаем. Пример с самолётами служит мне лишь для того, чтобы выявить игровой характер задачи. Вместо того чтобы говорить о двух самолётах, я с тем же успехом мог бы говорить о собаке и убегающем от неё кролике».

Поэтому, когда говорят, что благодаря Понтрягину мы полетели в космос, то это не так. Мы полетели благодаря другим людям, а Понтрягин, не спеша и развлекаясь, разработал математические теории, которые удавалось применить к расчёту тех или иных проблем освоения космоса. Если в стране нет культурного математика, то, разумеется, сойдёт и такой, который ограничится примерами с кроликами.