Народ, да!

Для виргинской, как впрочем, и для всех последующих колоний, были характерны стремление к самоуправлению и общий характер торгового предприятия. Нетронутая природа, богатство лесов и рек и, наконец, возможность производить злаки и прочие культуры, на которые в Англии был огромный спрос, в частности виргинский табак и хлопок, все это сулило перспективное будущее. Требовались только рабочие руки, чтобы превратить европейскую мечту о Новом Эдеме в действительность. Так казалось.

1619 год для колонии Джемстауна был помимо всего прочего, знаменателен тремя неравнозначными, но немаловажными событиями. Здесь впервые заседало законодательное собрание во главе с губернатором и делегатами от каждой плантации. Второе — на новый континент было доставлено 90 невест, которые могли стать женами тех, кто дал бы за них в качестве отступного сто двадцать фунтов табака. И третье — начало работорговли: голландский корабль привез в Новый свет первую партию черных невольников. Так «Новый Эдем» сразу же инкорпорировал в себя черты рабовладельческого общества.

Судя по описаниям историков, внешняя организация колонии напоминала деспотию, при том, что резиденция деспота находилась в трех тысячах миль оттуда.

Тем временем, пока колонисты Виргинии осваивали свои новые владения, находившиеся в изгнании в Голландии английские кальвинисты тоже решили направиться в Новый свет. В прошлом выходцы из Ноттингемпшира, они вынуждены были покинуть родные берега из-за притеснений короны, поскольку не желали признать английского короля религиозным главой страны и требовали права основать самостоятельную церковь. Спасаясь от гонений, они оказались в Голландии. И вот 11 декабря 1620 года у берегов Массачусетса на корабле «Мейфлауэр» появился 101 пилигрим. Так возникло новое поселение Плимут, названное в честь города, из которого они отправились навстречу новой жизни. Не приспособленные к испытаниям такого рода, лишь немногие из них дотянули до следующей весны. Но судьба оказалась милосердной. Урожай наступившего лета был отменным, а к осени прибыло подкрепление — новые поселенцы из Англии.

Буря, прибившая пилигримов из Плимута к Кейп-Коду, была лишь слабым отголоском тех бурь, которые бушевали в Англии вокруг вопроса о свободе совести и вероисповедания.

Не менее, если не более важным событием для духовной жизни будущей страны было прибытие в залив Массачусетс трехсотпятидесятитонного корабля «Арбелла», на борту которого в 1630 году явилась в Америку паства пуритан во главе с Джоном Уинтропом.

Вопросу о роли колонии пуритан для будущего Америки посвящено немало фолиантов исследований. В целом они все сходятся на том, что в основе новой колонии лежали политические и религиозные взгляды ее руководителей — теоретиков английского пуританизма. Правда, буржуазные историки возводят вероучение основоположников этой колонии в символ «новых свобод», отвлекаясь от того факта, что вчерашние угнетенные прибыли в Новый свет с нескрываемым стремлением дискриминировать все религии, заставить всех принять их взгляды, поскольку именно они якобы являлись единственно правильными. Так, по существу, с первых самостоятельных шагов на новой земле, пуритане оказались противниками всякой веротерпимости.

Отвергая нетерпимость к инакомыслию, характерную для пуритан, один из крупнейших поэтов Англии XVII века, Джон Мильтон, в своем обращении к парламенту писал: «Человек затем и есть совершеннейшее создание, что он свободен в своем выборе и в своем пути; его свободная воля — начало, движущее им». С тех пор прошло почти три столетия, но для большинства американцев слова великого английского мыслителя все еще остаются несбывшейся мечтой.

Законодательная власть Массачусетской колонии принадлежала собранию прихожан мужского пола, а управление поручалось губернатору, назначаемому английской короной. Но избирать имели право лишь полноправные члены церкви, в большинстве своем принадлежавшие к состоятельному социальному слою. Остальные же свободными не считались.

Значительную роль играл и другой тип поселений, носивший, если так можно сказать, чисто английский характер, который, правда, со временем, был преобразован на американский лад. За определенного размера подать король предоставлял знатным людям практически неограниченную власть над обширнейшими просторами. Так, в 1632 году лорд Балтимор получил в свои полномочия территорию современного Мэриленда, за что обязан был выплачивать короне пятую часть добываемого здесь золота и серебра. Таких случаев было немало.

Но отдаленность метрополии давала себя знать. Даже в «регионах кавалеров», как называли подобные поселения в ту пору, довольно быстро пускал корни дух самоуправления. Поселение в Каролине консультировалось с философом Локком по поводу того, как лучше организовать колонию. В Мэриленде, где поселились католики, вскоре были организованы общие народные собрания. А колония квакеров, возглавляемая Вильямом Пенном, провозгласила: «Свобода без повиновения — беспорядок. Повиновение без свободы — рабство».