Народ и власть в России. От Рюрика до Путина

В 1812 году Наполеон начал поход в Россию. Его целью было не завоевание страны: он хотел принудить Александра подписать новый прочный договор с Францией, так как прежний постоянно нарушался русским императором, – главное, Россия продолжала продавать тайком хлеб англичанам, а без этого «континентальная блокада» Англии, проводившаяся Наполеоном, теряла всякий смысл. Интересно, что, уже начав войну, Наполеон продолжал надеяться склонить Александра на свою сторону и не терял надежды на действительно прочный союз с ним. Чтобы не оттолкнуть от себя Александра, Наполеон никак не затрагивал русских порядков: даже крепостное право не было отменено на занятых французами территориях.

Это, безусловно, было ошибкой Наполеона: если бы крестьяне получили свободу, они вряд ли стали защищать своих помещиков: во всяком случае, среди русского крестьянства ходили упорные слухи, что Наполеон несет «волю», а раскольники-староверы добавляли, что он – предсказанный еще в XVII веке «царь Развей», который освободит русский народ. На стенах московских домов в 1812 году появились надписи масляной краской: «Вольность!» Полиция провела расследование и арестовала грамотных дворовых людей Петра Иванова и Афанасия Медведева, которые на допросе заявили: «Скоро Москву возьмут французы, будут все вольные, а помещики будут на жаловании». «Я боюсь прокламаций, боюсь, чтобы не дал Наполеон вольности народу, боюсь в нашем крае беспокойства», – писал в первые дни войны известный русский генерал Николай Раевский.

Позже Наполеон сам признал, что допустил просчет, не отменив крепостное право в России: «Я провозгласил бы свободу всех крепостных в России и уничтожил бы привилегии дворянства. Это создало бы мне массу приверженцев», – сказал он, находясь в ссылке на острове Святой Елены, своему врачу О’Меару.

Русский царь и церковь после вторжения Наполеона немедленно выпустили манифесты, в которых объявлялось о нашествии «двунадесяти языков» на Россию (наполеоновская армия действительно была многонациональной) – таким образом, поход Наполеона сделался походом всего Запада против России. Более того, петербургский митрополит Платон явно намекал, что Наполеон – это Антихрист, вышедший из бездны, чтобы сокрушить православную святую Россию: «Он пришел к берегам Двины и Днепра провести третью новую реку – страшно выговорить – реку крови человеческой». Наполеон грозит «потрясением православной грекороссийской Церкви во всей чистоте ее и святости»; в молитве к Богу говорилось: «Сей враг смущает землю Твою и хочет положить Вселенную в пустоту; ее люди собрались, чтобы погубить достояние Твое, разорить честный Иерусалим Твой, возлюбленную Твою Россию».

Все это вызвало взрыв патриотизма в русском обществе, а царь Александр, возглавлявший страну в этот трудный момент и не сложивший оружия, стал национальным героем. Взяв Москву, Наполеон ничего не добился: Александр категорически отказался от мира с ним.

Москва сгорела, причем в ее поджоге французы обвиняли русских, которые якобы предпочли уничтожить свою древнюю столицу, чем отдать ее врагу. Русские же вначале обвиняли в поджоге французов, которые уничтожили Москву, чтобы нанести удар по русскому самосознанию и культуре, но затем согласились с французской версией о том, что сами сожгли город. Эта патриотическая версия была принята в официальной российской историографии; прав же, наверное, был Лев Толстой, который в «Войне и мире» писал, что огромный деревянный город, каким была Москва, и без войны горел почти каждый год, а когда сюда пришла неприятельская армия, солдаты которой мало заботились о пожарной безопасности, Москва просто не могла не загореться.

Остаться в сгоревшем городе на зиму Наполеон не мог; к тому же вокруг действовали партизанские отряды, отрезавшие французов от снабжения. Заметим, что крестьяне нападали не только на французские отряды, но и на помещичьи усадьбы: в занятых французами районах отмечено несколько десятков таких случаев. Подобный эпизод есть и у Толстого в «Войне и мире»: княжна Мария Болконская стала свидетелем крестьянского бунта в своем имении; крестьяне не хотели ее выпускать, велев ждать французов, которые несут «настоящие порядки». Только вмешательство отряда регулярной русской армии спасло княжну.

Уйдя из Москвы, Наполеон попытался прорвать в богатые южные губернии России, но неудачно; поход закончился полным поражением французской армии, а русская вошла в Европу и восстановила там монархические порядки. В 1814 году Наполеон отрекся, во Франции к власти пришел Людовик XVIII, брат казненного во время революции Людовика XVI. Талейран остроумно заметил о вернувшихся во Францию былых «хозяевах жизни»: «Они ничему не научились и ничего не забыли».

Почти в то же время Александр I сказал: «Думал я дать Конституцию, да вижу теперь, что она России не нужна», – и последний период правления этого царя был отмечен крайней реакционностью. Еще раз повторим, что победоносная война всегда тяжелое испытание для власти, а в России – особенно.

* * *