Народ, или Когда-то мы были дельфинами.

«Знает ли он о моей матери? — гадала она. Спокойные мысли словно плавали поверх озера ярости. — Капитан Роберте знал, и еще я сказала Кокчику, но даже он не стал бы судачить о таких вещах с Фокслипом и ему подобными. Да разве можно вообще требовать от человека такой клятвы!»

Фокслип зарычал. Дафна слишком долго не отвечала, и ему это не нравилось.

— Что, язык проглотила? — спросил он.

— Нет. Но это очень важная клятва. Мне надо подумать. Я обещаю, что не попытаюсь от вас сбежать, я не буду вам врать и не попытаюсь завести вас в ловушку. Достаточно?

— И клянешься в этом жизнью своей матери? — не отступал Фокслип.

— Да, клянусь!

— Очень мило с вашей стороны, — сказал Фокслип. — Правда, мистер Поулгрейв?

Но Поулгрейв смотрел на роняющий капли лес по обе стороны тропы.

— Там водятся всякие твари, — застонал он. — Они ползают и кишат!

— Я не удивлюсь, если там еще и слоны есть, и львы с тиграми, — бодро заметил Фокслип. И добавил погромче: — Но у этого пистолета жутко чувствительный курок, и если мне только покажется, что я слышу какой-то лишний звук, этой барышне будет очень плохо. Услышу чужие шаги — и ее можно будет нести на кладбище!

Как только Дафна и двое брючников исчезли из виду за поворотом тропы, Мау выступил вперед.

— Мы можем броситься на них. Дождь на нашей стороне, — шепнул Пилу.

Ты ведь слыхал, что сказал тот, который повыше. Я не могу рисковать ее жизнью. Она спасла мок> жизнь. Дважды.

— А я думал, ты ее тоже спас.

— Да, но в первый раз, когда я спас ее жизнь, я спас и свою тоже. Понимаешь? Если бы ее не было, я бы взял самый большой камень и вошел бы в темную воду. Один человек — ничто. Два человека — народ.

Пилу сморщил лоб, напряженно думая.

— А три человека тогда что?

— Народ побольше. Давай пойдем за ними… только осторожно.

«И во второй раз она спасла меня от Локахи», — подумал он, когда они пустились в путь, бесшумно, как призраки под дождем. Он тогда проснулся, и в голове у него не было ничего, кроме серебряных рыб, и старуха ему все рассказала. Он бежал к белому городу на морском дне, а потом там оказалась Дафна. Она вытянула его наверх, обогнав Локаху. Даже на мудрую женщину это произвело впечатление.

У девочки-призрака был план, но она не могла поделиться с Мау. Оставалось только красться за ней, взяв дубинки и копья…

Нет, совершенно незачем за ней красться. Он и так знал, куда она пойдет. Он смотрел на бледнеющий в сумерках силуэт: она вела тех двоих по тропе вниз, в Женскую деревню.

«Интересно, есть здесь кто-нибудь?» — подумала Дафна. Она видела миссис Бурбур наверху, у пещеры. Все, кто мог ходить, пошли наверх. Только в дальних хижинах лежали больные. Придется соблюдать осторожность.

Она зажгла пучок сухой травы от костра, горевшего у хижины, и засветила одну из ламп, принесенных с «Джуди». Дафна делала все очень осторожно, рассчитывая каждое движение, — ей не хотелось думать о том, что она сделает потом. Нужно разделиться на две несообщающиеся половинки. Все равно у нее тряслись руки, но любая девочка имеет право на дрожь в руках, если двое мужчин наставили на нее пистолеты.

— Садитесь, пожалуйста, — сказала она. — Циновки хоть как-то лучше голой земли.

— Премного благодарен, — сказал Поулгрейв, оглядывая хижину.

У Дафны чуть не разорвалось сердце. Когда-то какая-то женщина учила этого человека хорошим манерам. А он вместо благодарности вырос вором, подхалимом и убийцей. И сейчас, когда он боится и ему не по себе, крупица настоящей вежливости выплыла из глубин, как чистый прозрачный пузырик из болотной трясины. Это не облегчало дела.

Фокслип только хрюкнул и сел, прислонившись спиной к внутренней стене хижины — скальной стенке.

— Это ловушка, а? — спросил он.

— Нет. Вы же заставили меня поклясться жизнью матери, — холодно сказала Дафна и подумала: «И это был грех. Даже если у вас нету вообще никакого бога, это грех. Некоторые вещи сами по себе грех. А я собираюсь вас убить, и это тоже смертный грех. Но с виду это не будет похоже на убийство».

— Не хотите ли пива? — спросила она.

— Пива? — повторил Фокслип. — Здесь есть настоящее пиво?

— Ну, нечто подобное. Во всяком случае, демонский напиток. Я все время готовлю свежее.

— Ты варишь пиво? Но ты же из благородных! — воскликнул Поулгрейв.

— Может быть, я варю благородное пиво, — сказала Дафна. — Порой приходится делать то, что нужно. Так дать вам пива?

— Она хочет нас отравить! — сказал Поулгрейв. — Это ловушка!

— Да, принцесса, мы выпьем пива, — согласился Фокслип, — но сначала поглядим, как ты сама будешь его пить. Мы, знаешь ли, не вчера на свет родились.

Он подмигнул ей — вышла неприятная гримаса, полная коварства, зловредная и безо всякой веселости.

Да, барышня. Ты позаботься о нас, а мы уж позаботимся о тебе, когда дружки Кокса, людоеды, явятся на пикник! — сказал Поулгрейв.

Выходя наружу, Дафна слышала, как Фокслип шипит на Поулгрейва. Впрочем, она и так ни на минуту не поверила, что они собирались ее «спасти». Значит, Кокс нашел охотников за черепами? Интересно, кого из них следует пожалеть?