Народ о религии

— Да кто поверит, что в этакой одеже мне могли дать такие деньги? Кабы, — говорит, — одежа у меня была хорошая.

Тот и говорит:

— Так возьми у меня одежу. Давай мне чуйку да тулуп, садись со мной в тройку, поедем на суд.

Поехали они на суд. Барин ушел вперед в суд, а мужик наказал кучеру и запятнику:

— Вы скажите, что все мое и кони мои. Я вас выпущу на волю.

— Можем, — говорят.

Мужичок и приходит в суд. Вот его и спрашивают:

— Брал ли у него денег на стремена?

— Нет, — говорит, — я не брал. Он, пожалуй, может сказать, что я и одежду у него взял!

— Да, что ты, подлец! Одежда ведь моя.

— Пожалуй, он может сказать, что и кони, да и кучер его. Вот, — говорит, — спросите у них.

— Да, что ты, подлец, ведь все мое! Спросите у них.

Судьи вышли, спросили:

— Чьи вы? — говорят.

— Мы, — говорят, — мужиковы.

Судьи говорят:

— Видно, ты с ума сошел.

Взяли барина — в шею из суда выгнали.

Мужичок кучера и запятника отпустил на волю, а сам на троечке домой приехал и стал жить-поживать.

4. ПОП И РАБОТНИК

Жил-был поп с попадьей, ребят у них не было. Вместо работника жил у них Иванушка-дурачок. Поп с попадьей сами ели сладко да жирно, а Иванушке только и еды было что хлеб да чай. Вот раз они пили чай со сметаной; давай Иван у попадьи сметаны себе просить. Ну, где тут!

— Что ты, где же сметаны взять, так и масла у нас не будет!

— Ладно, — думает Иван, — удружу я вам.

Вот он подсмотрел, куда попадья крынки на снимок ставит. А она коров подоит, так и тащит молоко в церковь. Потом поп церковь запрет и ключи на спичку повесит.

Легли спать; слышит Иван, что храпят поп с попадьей; встал, ключи взял, пошел в церковь — хлеба захватил. Пришел и давай сметану с крынок смахивать куском да есть. До отвала наелся, все крынки открыты оставил, а Николаю-чудотворцу да Илье взял да рты сметаной намазал. Церковь замкнул, ключи повесил и спит себе. Утром поп говорит:

— Иван, вставай! Ты чо спишь? По воду поезжай, самовар надо ставить.

— Ну, батько, обедню надо натощак служить.

Ушел поп без чая. Приходит, открывает дверь, глядит — крынки все раскрыты, а Николай и Илья в сметане оба. Вот поп за попадьей.

— Иди скорее, посмотри, чо Николай с Ильей сблудили — всю сметану съели! Надо поскорее прибрать все, а то скоро народ к обедне придет.

Ну, поживее все вытерли, крынки унесли — ладно. Обедню отслужил, потом говорит Ивану:

— Поезжай в лес, привези розги получше.

Привез Иван розги, пошел поп с Иваном в церковь

и вздул Николая и Илью, повернул их лицом к стене и ушел.

Вот Иван ночью под праздник пошел в церковь, взял все иконы, какие были по силам, унес их и поставил на гумно. Утром поп в воскресенье идет заутреню служить, входит в церковь — батюшки мои. Нет икон! Он скорее домой.

— Ой, мать, ничо ты не знаешь — Никола с Ильей ушли и всех других с собой увели! Где искать?

Послали Ивана искать. Вот он искал, искал, приходит домой и говорит:

— Нашел — они на соседском гумне. Только Никола без денег не хочет идти обратно. Сто рублей требует.

Ой, поп скорее дает ему сто рублей: «Скорее веди их!» Принес Иван поочередно иконы, кое-как расставил, и давай поп служить заутреню. После того Ивану сметану давать стали: «Ешь — только молчи». А Иван опять думает: «Я те ешшо, долгогривый, подведу».

Вот поп посылает его за сеном, а он говорит:

— Не знаю, где ваше сено.

Пришлось попу самому поехать с работником по сено. Приехали, а поп такой хозяин — свое сено не узнал. Не то это, не то другое. Ездили, ездили, докружили до ночи, а работник хорошо знает, что это сено ихнее. Он подъехал к стогу и говорит:

— Батька, давай погреемся у сена, все теплее будет.

Поп говорит:

— Как нас тут хозяева найдут да отлупят, скажут, что воровать чужое сено приехали.

— Ну, дак ты лезь в мешок, я тебя завяжу да под сено положу, никто не увидит.

Поп залез в мешок, Иван подтолкнул его под стог, а сам маленько отъехал в сторонку, а потом рысью к стогу, потом кричать зачал:

— Вы что тут делаете у чужого сена? Таки-сяки!

Поп трясется лежит. Иван как его выдернет да давай лупить, а поп только повздыхает, а не кричит, чтоб не узнали, что поп. Лупил, лупил как Сидорову козу, бросил да отъехал в сторону. Потом подходит да тихонько спрашивает:

— Батя, ты жив?

Поп говорит:

— Живой, развяжи скорее.

Развязал Иван попа, вылез поп из мешка да и говорит:

— Ой Иван, как меня били-то!! А ты как?

— А я спрятался, они меня не видели.

Поехали домой. Весь день ничего не ели, решили заночевать. Заезжают к крестьянам. Иван — впереди попа в избу и говорит хозяйке:

— Вы батюшку только раз пригласите за стол садиться, а то он обидится.

Зашел и поп в избу, поздоровался, садятся на лавки. Хозяйка наладила ужин и говорит:

— Ну, садитесь, батюшка, присаживайтесь! Паренек, садись!

Иван сел, а поп говорит:

— Благодарю, что-то не хочется.