Народ Великого духа

Теперь зададим себе вопрос, есть ли смысл вообще туда лезть. Что на войне расходуется быстрее всего? Есть две вещи, которые солдат потребляет каждый день: еда и патроны. Снаряды и взрывчатка, кстати, тоже относятся ко второй категории. Новое оружие в больших количествах обычно поступает на фронт только вместе с воинскими контингентами. Не исключено, что оружие, которое мы нашли разбросанным в окрестностях места крушения, предназначалось исключительно для замены утраченного в боях. Несмотря на то, что зачастую патроны-снаряды идут в ущерб еде, носовые трюмы вполне могут быть заполнены ящиками с банками тушенки. Самый бесполезный груз, какой я только могу вообразить. Хотя будем все же надеяться на лучшее. На ту же саперную взрывчатку (которая поинертнее, чем тротил), а еще лучше, чтобы там оказались патроны или, в крайнем случае, медикаменты… Хотя в Первую Мировую, кажется, антибиотиков еще не было, сульфамидов тоже, и лечили раненых, как говорится, чем попало. Но все равно, как мне кажется, лезть стоит.

Два часа спустя, там же.

Андрей Викторович – главный охотник и военный вождь племени Огня.

Пока Тами, Санрэ-Соня и Илэтэ-Ира готовили обед, волчицы Сиху, Туле, Рейэн и Аяша мастерили заказанные мною мостки. Собственно, по рождению они никакие не волчицы, а все взятые в клан Волка из других кланов в качестве то ли жен, то ли наложниц. Фраза «Ты идти с нами» – вот и все ухаживание. Слишком вежливо для похищения и слишком грубо для предложения руки и сердца. В родных кланах этих молодух никто не ждет, ведь для того, чтобы их там признали чем-то отличным от нуля, они должны как минимум стать женщинами вождей. Ну что же, у этих четырех мечта скоро исполнится; но они уже понимают (не такие уж дурочки), что их бывшие кланы в их же будущем не играют уже никакой роли.

Племя Огня, возглавляемое кланом Прогрессоров, получая одно вливание за другим, быстро превращается в народ. И эти женщины вместе со своими детьми (теми, которые уже рождены и живы, и теми, которые еще только будут), уже находятся внутри этого народа. А вот потомкам членов прочих кланов потребуется еще побороться за этот привилегированный статус, который их детям достанется по праву рождения. А потому волчицы, вне зависимости от происхождения, лояльны, старательны, и их ничуть не пугает перспектива стать девятой, десятой (и так далее) женой вождя этого народа. Тем более что у нас в семьях есть первые (то есть старшие) жены, но последних по определению не бывает. В моем личном женском подразделении есть сержант – Лиза, а все остальные рядовые равны между собой, без всякой дедовщины или землячества. Вот закончим с разведкой парохода – и я сразу начну учить своих личных волчиц стрелять из «американки». Таким чем больше делаешь знаков высокого доверия, тем они тебе вернее.

И вот, вкусив положенного обеда, мы все впятером берем пятиметровое сооружение, собранное из стволиков сосен-подростков (которых буквально душат соседи-великаны) и топаем к тому месту, где я еще утром наметил форсировать колючие заросли. При этом собранные бывшими волчицами мостки оказываются такими тяжелыми и неудобными для переноски, что я честно подставляю под них свое плечо. Для моих будущих жен это так же невероятно, как если бы олень вышел из леса и заговорил человеческим голосом. Вежливое обращение и слова приязни и участия они перенести еще могут, а вот прямую физическую помощь пока нет. Их прошлые благоверные, пока мы их не убили и не выкинули в реку, вели себя совершенно иначе. Охотники в походе несут свои благородные копья и мешки с охотничьими принадлежностями, а прочую необходимую для жизни «ерунду» должны перетаскивать женщины и подростки.

Впрочем, идти предстояло совсем недалеко, – и вот уже поверх колючих кустов между тропой и форштевнем брошены мостки. Надо сказать, это весьма зыбкая конструкция. Колючие кусты, которые она придавила, ходят ходуном, и для пущей страховки ближний конец привязан к вбитым в землю кольям. Аяша вызывается идти первой. Она у нас самая маленькая и легкая, раза в два легче меня самого, и я, скрепя сердце, даю ей согласие. Экс-волчица разувается, я подкидываю ее под легкий задик – и она, легко шлепая босыми пятками, взбегает по мосткам до самого форштевня, и те даже ничуть не прогибаются. И вот Аяша уже там, на корпусе корабля; она наклоняется и чуть поправляет мостки.

– Любимый! – кричит она мне, – я держать, ты идти, быть хорошо!