Народ

Дафна задумалась. Кто бы ни говорил с ней, он знал её настоящее имя, а ведь никто на острове не знал его, никто. Этим секретом она не поделилась ни с кем. И она не сошла с ума, потому что сумасшедшая, конечно же, не стала бы жевать мясо для миссис Буль… гм… Не лучший пример. Её бабушка наверняка сказала бы, что девушка, которая может стать королевой после смерти всего лишь 139 других претендентов, не должна жевать мясо для кого-то, кто выглядит, издает звуки и пахнет так, как миссис Буль. В противном случае эту девушку следует признать практически сумасшедшей, лишь чуть лучше тех, у кого пена изо рта идёт.

Может, это Бог? Непохоже. Она очень старательно пыталась услышать Бога в церкви, особенно после той ужасной ночи, но Бог молчал, потому что он, конечно же, сильно занят гораздо более важными делами. С другой стороны, тут, возможно, обитают младшие боги, не такие занятые. Может, это был один из них.

Она осмотрелась. Никакого намёка на церковные скамьи и полированную медь. Зато присутствует какая-то особая тишина, нарушаемая лишь тихим дуновением ветерка. Здесь ветер никогда не дул сильно, и все громкие звуки словно сами собой замирали среди деревьев.

Женская половина была святым местом, и не потому, что здесь обитали какие-то боги. Она просто… стала такой, потому что она существовала. Здесь звучало эхо боли, крови, радости и смерти, именно это эхо вне времени делало Женскую половину священной.

Голос раздался снова.

- Поспеши!

Дафна ещё раз оглядела Женскую половину. Другие женщины работали в саду, никто из них даже не поднял взгляда. Но в этом "поспеши!" была такая повелительная сила, что она немедленно вскочила на ноги.

"Наверное, я всё-таки говорила сама с собой, - размышляла она, поспешно убегая с Женской половины. – Такое часто бывает. Для моряка, потерпевшего крушение, это совершенно нормально".

Она сбежала с холма, к берегу. Там уже собралась небольшая толпа. Вначале ей показалось, что просто прибыли новые выжившие, но потом она заметила фигуру, сидящую на песке прислонившись к стене новой хижины.

- Что вы с ним сделали? – закричала она набегу.

Пилу обернулся, а остальные попятились, напуганные силой её гнева.

- Мы? Я пытался уложить его на землю, но он сопротивляется! Он словно спит, но я никогда не видел, чтобы люди так спали!

Дафна тоже не видела. Глаза Мау были широко раскрыты, но Дафна была готова поклясться, что если он и видит пляж, то не этот. Его руки и ноги дёргались, словно он хотел двигаться, но не мог.

Она опустилась на колени подле Мау и приложила ухо к его груди. Нагибаться столь низко не было нужды – его сердце колотилось так, словно хотело выпрыгнуть из груди.

Пилу приблизился к Дафне и прошептал:

- У нас проблемы!

Тон его голоса намекал, что проблемы проистекают не от него, совершенно точно не от него, что лично он против любых проблем, особенно тех, которые случаются в непосредственной близости от Пилу. После случая с песней про Мигай он немного побаивался Дафну. Она явно была могущественной колдуньей.

- Какие проблемы? – спросила она, озираясь.

Ответ ей не понадобился – она заметила Атабу, стоявшего рядом с весьма свирепым выражением на лице. Как сказал бы Куки, тут явно только что прозвучали кое-какие слова.

Лицо жреца напоминало отбитый зад (снова Куки), он бросил на Дафну сердитый взгляд, а потом фыркнул и отвернулся к морю.

В этот момент море вспучилось, и из воды на белый песок вышел Мило. На плече он нёс божий якорь.

- Что здесь происходит? – требовательно спросила Дафна.

Никто не ответил. Все смотрели на Мило.

- Я же предупреждал! Я запретил вам вытаскивать его на берег! – закричал Атаба. – Я жрец Воды!

Мило наградил Атабу долгим тяжёлым взглядом и продолжил свой путь. Мускулы перекатывались под его кожей, словно кокосовые орехи. Дафна услышала, как под его шагами хрустят ракушки. Мило подошел к другим божьим якорям и со стоном опустил свою ношу на землю. Белый куб зарылся в песок.

На берегу лежали уже четыре якоря. "Это же неправильно, да? – гадала Дафна. – Их было три, и один потерялся. Откуда же взялись ещё два?"

Большой человек потянулся и с хрустом суставов расправил спину. Потом повернулся к людям и медленно, внушительно, взвешивая каждое слово, сказал:

- Если кто-нибудь тронет эти камни, будет иметь дело со мной.

- Тот, что ты принёс, изготовлен демоном! – выкрикнул Атаба.

Он посмотрел на толпу в поисках поддержки, но не встретил одобрения. По мнению Дафны, люди не хотели принимать чью-то сторону в этом споре. Им просто не нравились крики. Всё и без того было достаточно плохо.

- Демон, - прогрохотал Мило. – Вижу, тебе по душе это слово. "Демоном" ты называл Мау. Но он спас тебя от акулы, так? И ты сам сказал, что камни сделали люди. Ты так сказал! Я слышал!

- Не все камни! Только некоторые! – попятившись, заспорил Атаба. – Только некоторые!