Народная история США: с 1492 года до наших дней

Влияние американских деловых кругов стало ощущаться на Кубе раньше, чем там был спущен испанский флаг. На Кубу начали тысячами стекаться торговцы, агенты по недвижимому имуществу, биржевые спекулянты, бесшабашные авантюристы и рекламные агенты, имевшие различные планы быстрого обогащения. Семь синдикатов конкурировали друг с другом за получение монопольного права на строительство в Гаване трамвайных путей, и в конце концов оно было дано Персивалю Фаркуару, представлявшему интересы нью-йоркского Уолл-стрита.

Так, одновременно с военной оккупацией, началась… оккупация коммерческая.

Журнал «Ламберменс ревью», выражавший взгляды лесопромышленников, в разгар войны писал: «Когда Испания потеряет узды правления на Кубе… настанет время для американских лесопромышленников заняться эксплуатацией кубинских лесов. Куба еще располагает девственными лесами, занимающими площадь 10 млн акров, богатых ценнейшей древесиной… почти каждый фут этого леса можно будет сбывать в Соединенных Штатах по высоким ценам».

Когда война закончилась, американцы начали прибирать к рукам железные дороги, шахты и плантации сахарного тростника. За несколько лет инвестиции капитала США составили 30 млн долл. Кубинской сахарной отраслью заинтересовалась «Юнайтед фрут компани», скупившая 1,9 млн акров земли по цене примерно 20 центов за 1 акр. На острове появилась и «Америкэн тобакко». К моменту окончания оккупации в 1901 г., по подсчетам Ф. Фонера, по меньшей мере 80 % экспорта кубинских полезных ископаемых было сосредоточено в руках американцев, в основном в компании «Бетлехем стил».

В период военной оккупации произошел ряд забастовок. В сентябре 1899 г. собрание тысяч рабочих в Гаване постановило объявить всеобщую забастовку с целью добиться введения 8-часового рабочего дня, и прозвучали слова: «… мы приняли решение способствовать борьбе рабочих с капиталистами, ибо рабочие Кубы не могут оставаться и далее в полном подчинении». Американский генерал Уильям Ладлоу приказал мэру города арестовать 11 вожаков бастующих, а войска США заняли железнодорожные станции и доки. Полиция по всему городу разгоняла митинги. Но городская экономика была парализована. Начались забастовки работников табачной отрасли, типографий и пекарен. Сотни забастовщиков были арестованы, а некоторых из арестованных лидеров угрозами вынуждали призывать к прекращению стачки.

Соединенные Штаты не аннексировали Кубу. Но Конституционной ассамблее было заявлено, что пока поправка Платта, принятая Конгрессом США в феврале 1901 г., не будет включена в новую Конституцию Кубы, американские войска не покинут остров. Эта поправка давала Соединенным Штатам право «интервенции для сохранения независимости Кубы и поддержания правительства, способного защищать жизнь, собственность и личную свободу…». Она также предоставляла США право получить в свое распоряжение угольные склады и военно-морские базы в специально отведенных для этого местах.

Поправка Теллера и разговоры об освобождении Кубы, которые велись перед началом и во время войны, способствовали тому, что многие американцы, да и кубинцы, ожидали реальной независимости. Теперь же поправка Платта воспринималась как предательство не только радикальной и рабочей прессой, но и в целом в США. Массовый митинг, организованный Американской антиимпериалистической лигой у стен Фэнлхолла в Бостоне, осудил ее, а экс-губернатор [штата Массачусетс] Джордж Баутвелл сказал: «Нарушая свое обещание предоставить Кубе свободу и независимость, мы навязываем этому острову условия колониального рабства».

В Гаване 15 тыс. кубинцев устроили факельное шествие к зданию, где заседала Конституционная ассамблея, призывая ее депутатов отвергнуть поправку Платта. Но командующий оккупационными силами генерал Леонард Вуд заверил президента Маккинли: «Кубинцы охотно участвуют во всякого рода демонстрациях и парадах, которым не следует придавать особого значения».

Конституционная ассамблея создала специальный комитет, призванный ответить на настойчивые требования США о включении поправки Платта в текст кубинской Конституции. Доклад комитета был составлен чернокожим делегатом из Сантьяго. В нем говорилось: