Народная история США: с 1492 года до наших дней

Учитель: А теперь, дети, скажите, как вы думаете: белые люди лучше вас, потому что у них прямые волосы и белые лица?

Ученики: Нет, сэр.

Учитель: Да, они ничем не лучше, но они отличаются от нас, у них в руках большая власть, они сформировали это великое правительство, они контролируют эту огромную страну… А что делает их столь отличными от вас?

Ученики: Деньги!

Учитель: Да, но что дает им возможность получить эти деньги? Как они получают эти деньги?

Ученики: Они забирают у нас, они всех нас обкрадывают!

Восстанавливать послевоенный Юг помогали чернокожие женщины. Фрэнсис Эллен Уоткинс Харпер из Балтимора, которая с 13 лет сама зарабатывала себе на жизнь, работая сначала няней, а потом читая лекции на аболиционистскую тематику и собственные поэтические произведения, после войны выступала по всем южным штатам. Она была феминисткой, участницей съезда в защиту прав женщин в 1866 г. и одной из основательниц Национальной ассоциации цветных женщин[100]. В 90-х годах XIX в. Фрэнсис Харпер стала первой чернокожей писательницей, опубликовавшей роман («Айола Лерой, или Сумерки сгущаются»), В 1878 г. она рассказала, что ей довелось увидеть и услышать на Юге в последние годы:

Одна моя знакомая, которая живет в Южной Каролине и была вовлечена в миссионерскую деятельность, сообщает, что женщины являются оплотом семьи, что в штате две трети работ по промышленному огородничеству выполняется ими, что и в городах они усерднее мужчины… Когда мужчины теряют работу из-за своих политических убеждений, женщины стоят на их стороне и говорят: «Отстаивай свои принципы».

На протяжении всей борьбы за равные права для чернокожих некоторые негритянки выступали, заявляя о своем особом положении. Соджорнер Трут на митинге Американской ассоциации за равноправие[101] говорила:

Вопрос о предоставлении цветным мужчинам их прав многократно перемалывался, но ни слова не было сказано о правах цветных женщин, и если цветные мужчины получат свои права, а цветные женщины — нет, то, вот увидите, цветные мужчины останутся хозяевами своих женщин, и будет столь же худо, как и раньше. Поэтому я за то, чтобы продолжать, пока вопрос еще перемалывается, так как, если мы дождемся, когда все будет перемолото, окажется слишком трудно начинать заново…

Мне больше 80 лет, и мне уже пора на покой. Я провела 40 лет в рабстве и 40 лет на свободе, и мне бы еще 40 лет, чтобы добиться для всех равных прав. Я думаю, что нахожусь все еще с вами потому, что мне еще предстоит кое-что совершить; я думаю, что еще могу помочь разорвать цепи. В жизни я много трудилась, не меньше мужчин, но мне платили меньше. Я работала в поле и вязала снопы, присматривая за колыбелькой, а мужчины трудились не больше меня, однако получали вдвое больше… Мне кажется, я практически единственная цветная женщина, которая выступает в защиту прав цветных женщин. Я хочу, чтобы дело двигалось сейчас, когда лед уже дал трещину…