Народная история США: с 1492 года до наших дней

Мы знали унижение, мы знали брань, мы были ввергнуты в бездну угнетения. И мы решили подняться с одним лишь оружием протеста. Одно из величайших достоинств Америки в том, что у нас есть право на протест.

Если нас ежедневно арестовывают, эксплуатируют, топчут, — не позволяйте никому унижать вас настолько, чтобы вы их возненавидели. Мы должны прибегнуть к оружию любви. Мы должны найти сочувствие и понимание у тех, кто нас ненавидят. Мы должны осознать, что многих людей так долго учили ненавидеть нас, что они уже не вполне виновны в своей ненависти. Мы поднимаемся к жизни в полночь, и мы всегда на пороге новой зари.

Подчеркивание Кингом любви и ненасилия стало мощным и эффективным средством привлечения сочувствовавших последователей по всей стране, как среди белых, так и среди черных граждан. Но были чернокожие, считавшие этот призыв наивным и находившие, что наряду с заблуждающимися людьми, которых можно убедить любовью, есть и другие, с которыми нужно решительно бороться — и не только ненасильственными методами. Спустя два года после организованного в Монтгомери бойкота в городе Монро (Северная Каролина) узнали о бывшем морском пехотинце по имени Роберт Уильямс, президенте местного отделения НАСПЦН. Он стал известен из-за своего убеждения, что чернокожие должны защищаться против насилия, и, если потребуется, с оружием в руках. Когда местные куклуксклановцы напали на дом одного из руководителей НАСПЦН в Монро, Уильямс и другие чернокожие, вооружившись ружьями, ответили огнем. Ку-клукс-клан отступил. (Теперь эта организация все чаще сталкивалась с применявшейся ей же самой тактикой насилия; так, налет на общину индейцев в Северной Каролине был отбит ими с помощью ружей.)

Все же в последующие годы чернокожие жители Юга подчеркивали свою приверженность мирными действиями. Первого февраля 1960 г. четверо первокурсников негритянского колледжа в Гринсборо (Северная Каролина) решили посетить закусочную сети магазинов «Вулвортс» в центре города, где питались только белые. Им было отказано в обслуживании, а когда молодые люди не покинули заведение, оно было закрыто на целый день. Назавтра студенты вернулись, а потом день за днем сюда приходили другие чернокожие и молча сидели.

Через две недели эта тактика «сидячих» забастовок распространилась по 15 городам пяти южных штатов. Семнадцатилетняя второкурсница Колледжа Спелмана в Атланте Руби Дорис Смит услышала о том, что случилось в Гринсборо:

Когда был создан студенческий комитет… я попросила свою старшую сестру включить меня в список. И когда отобрали двести студентов для первой демонстрации, я была в их числе. С шестью другими студентами я выстояла очередь за едой в ресторане у здания Капитолия штата, но, когда мы подошли к кассиру, она отказалась рассчитать нас… Явился заместитель губернатора и потребовал, чтобы мы покинули помещение. Мы отказались и попали в тюрьму графства.

В своей гарлемской квартире в Нью-Йорке молодой негритянский учитель математики по имени Боб Мозес увидел в газетах фотографию участников акции протеста в Гринсборо. «У студентов на этой фотографии было такое выражение лица, несколько угрюмое, злое, исполненное решимости. Раньше негр на Юге всегда выглядел обороняющимся, исполненным низкопоклонства. На этот раз инициатива была в их руках. Они были молодыми людьми моего возраста, и я знал, что это имеет какое-то отношение и к моей собственной жизни».

Против участников «сидячих» забастовок применялось насилие. Но идея завладеть инициативой в борьбе против сегрегации укоренилась. В течение следующих 12 месяцев более 50 тыс. человек, в большинстве чернокожие, но также и белые, приняли участие в разнообразных манифестациях в сотне городов, более 3,6 тыс. человек было брошено в тюрьму. Но к концу 1960 г. вход в закусочные был открыт для черных как в Гринсборо, так и во многих других местах.