Народная монархия

Точно таким же путем были искажены и начала русского народного представительства, замененного западноевропейской «конституцией» - пусть и урезанной и бессильной. Точно таким же путем были искажены принципы отношения Церкви к Государству, правящего слоя к массе и к нации, монархии к народу и народа к монархии. И, так как наша историография родилась в век импортированного с Запада крепостного права, то фактическая роль русской монархии по отношению к русскому народу, к русским массам, - или точнее, - ко всем «массам» России оказалась извращенной. Остался замазанным тот факт, что великорусская монархия родилась из восстания низов против верхов, что она все века своего реального существования стояла на защите народных низов, и что в феврале 1917 года не было никакой народной революции.

ТВОРИМЫЕ ЛЕГЕНДЫ

А. Розенберг в своем «Мифе XX века» доказывал, что массы могут быть приведены в движение только «мифом», творимой легендой, обращенной как к будущему, так и прошлому. «Миф» должен соответствовать не фактам, а желаниям. Факты, которые были созданы мифотворчеством А. Розенберга, не захотели соответствовать его желаниям. Но в общем - как общее правило, история пишется по известному социальному заказу: в мифе должна воплощаться известная социальная программа мифотворческого класса, народа или нации. В конечном счете, миф всегда кончается катастрофой.

В русской историографии были средактированы четыре основных мифа: миф о призвании варягов - или варяжском завоевании, миф об отсталости Москвы, миф о гениальности Петра Первого и миф о февральской народной революции. Варяжский миф соответствовал социальной потребности раннего правящего слоя Киевской Руси отгородиться от остальной массы населения страны своим происхождением, хотя бы от Рюрика. Совершенно таким же способом японская династия произошла от луны.

О рюриковском происхождении, конечно, не может быть и речи. В. Ключевский (т. 1, стр. 197) пишет:

«В дружине киевского князя мы находим, рядом с туземцами и обрусевшими потомками варягов, - тюрков, берендеев, половцев, хазар, даже евреев, угров, ляхов, литву и чудь». Само собою разумеется, что ни берендеи, ни евреи никак не могли происходить от Рюрика, - но, конечно, для такого происхождения делали все, что возможно. Есть и еще одна сторона вопроса: всякая генеалогия строится по мужской линии, совершенно опуская женскую. Но если на протяжении тысячи лет с женской стороны случится хотя бы одно внебрачное зачатие, то ясно, что от всего генеалогического дерева не останется вовсе ничего. Почти также ясно, что на протяжении тысячи лет стопроцентное соблюдение супружеской верности исключается начисто. Таким образом от рюриковского происхождения русского дворянства только и остается, что миф. Но этот миф был нужен социально. Точно также, как социально нужен был миф о том, что старая Москва стояла «над самой бездной», или, что в 1917 году монархию свергли «народные массы».

От реформ петровской эпохи начинается закрепощение крестьянства и рождается шляхетство: слой, категорически противоречивший государственным традициям России. Этому слою нужен был миф европеизации преобразований, гения, величия. Вот почему Петр Первый и Екатерина Вторая получили титул Великих. Александр Второй такого титула не получил. Миф о народной революции 1917 года нужен был обеим половинам бывшего правящего слоя: левым - для того, чтобы доказать: вот, видите, мы предупреждали против «самодержавия». Правым, - для того, чтобы замазать и свои грехи и свое бессилие.