Народная Русь

Во дворец государев подавались в этот день особые, нарочито изукрашенные вербы: для самого царя-государя, для царицы, царевичей и царевен. Эти вербы были роскошно убраны и ставились на маленькие санки, обитые червчатым атласом с галуном золотным. Бумажные листья, бархатные и шелковые цветы, разные плоды, ягоды, овощи и пряники в пестром изобилии вешались на них. У патриарха, в его Крестовой палате, были на Вербное Воскресенье праздничные столы для многочисленного духовенства всякого чина, а также для особо приглашавшихся бояр, окольничих, думного дьяка, ведшего «осля», голов и полуголов стрелецких, принимавших участие в шествии, и других чинов. Столы завершались государевой да патриаршею заздравными чашами. Святитель одаривал бояр и дьяка, лицедействовавших на шествии и, благословив их святыми иконами, отпускал с миром. Полное звено яств и питий, бывших за столами, посылалось еще с самого начала к государю и всему семейству царскому: несли их владычные сокольники в сопровождении патриаршего боярина и разрядного дьяка. Принимал царь присланные «столы», жаловал патриаршего боярина двумя подачами от этих «столов» с кубками; получал из рук царских и разрядный дьякон одну подачу и «достакан романеи».

А у папертей многих храмов Божиих на Москве раздавался в это время протяжный, проникавший до чуткого сердца благочестивых слушателей напев странников — калик перехожих, слепцов убогих, и до наших дней разносящих по народной Руси свои неведомо когда и где сложившиеся живучие песенные сказания:

«Радуйся зело, дщи Сионя:
Се Царь твой, восседый на коня…
Во Иерусалим входящу.
На жребяти седящу —
«Осанна,
Осанна, в вышних!», дети вопиют,
Младенцы сладчайше глаголют…
Благословен сый грядый,
В Ерусалим пришедый
Спасти мир!
Ризы постшаху,
Пути украшаху,
Во граде сретаху,
Радостию пояху:
«Осанна!»

Так благоговейно готовилась старая Москва встретить великую седмицу страданий вошедшего в Иерусалим Спасителя мира, Царя царей и Владык земных.

Эта седмица ознаменовалась в Белокаменной богомольными выходами государя, посещавшего, по доброму завету предков, «узилища» — тюрьмы и богадельни. Всюду, где он ни был, щедрой рукою раздавалась царская милостыня, освобождались преступники, сидевшие «за малыя вины», оделялись деньгами неимущие, выплачивались даже долги бедняков. Среда Страстной недели была днем «прощения», на которое выходил венценосный богомолец в Успенский собор. В полночь со среды на четверг происходил тайный выход государя «для милостивой раздачи».

Вот, например, в каких простодушных чертах обрисовывает, по свидетельству Забелина, современник царя Алексея Михайловича один из таких выходов: «В 1669 году марта в 22 числе на Страстной неделе, в среду, в 6 часу ночи (в первом пополуночи) великий государь изволил идти к митрополитам к Павлу Сарскому и Подонскому, к Паисию Гаскому, к Феодосию Сербскому да в Чудов монастырь, и жаловал своим государевым жалованьем из своих государевых рук милостыню: митрополитам по сту рублев, чудовскому архимандриту Иоакиму 10 рублев. А у митрополитов и в Чудовом монастыре быв, изволил великий государь идти на Земской двор и в больницу к раз-слабленному, что на дворе у священника Никиты, и на Английский и на Тюремный дворы и жаловал своим государевым жалованьем-милостынею ж из своих государских рук, а роздано»… Далее подробно перечисляется все «розданное» несчастным, заключенным и убогим в этот день.

В Великую-страстную пятницу царь посещал также колодников, в субботу утром — некоторые монастыри кремлевские и всегда заходил в этот последний день Страстей Христовых «проститься у гробов» в Архангельский собор. После обедни и в субботу приносили стольники государевы во дворец из собора освященные «укруги» и «вина фряжския». Полунощница в навечерии Светлого Дня слушалась царем-государем в Престольной Комнате в его палатах покоевых.

XIX Светло-Христово-Воскресение

За Страстной неделею идет на светлорусский простор Святая; зовется она также и «Светлою», «Славною», «Великою», «Радостною», «Красною» и «Великоденскою» — слывет за один «Велик-День». Есть места — например, в Черниговской губернии, где называют ее «Гремяцкою». С этою неделею связано в народной Руси немало идущих к нашим дням из неизведанных глубин седой старины обычаев, сказаний, поверий и поговорок, — частью занесенных в печатные сокровищницы, частью же до сих пор скитающихся без призора, без пристанища по свету белому, по людям добрым, памятующим завещанное дедами-прадедами.