Народная Русь

В старину в Духов день устраивались по селам и даже городам особые, к этому празднику нарочито приуроченные игрища. Еще в 30-х годах XIX-го столетия соблюдался этот обычай в Чухломском уезде Костромской губернии. Для сбора участников игрища, накануне вечером, заранее избранной «большухою» рассылались девчата-послы по всем красным девицам, звали-позывали их с матерями и всеми родственницами собираться после обеда на Духов день в заранее определенное место близ села. В урочный час сходились гостейки, званые-прошеные, становились в кружок и запевали песни, на это игрище положенные. Кроме большухи, выбирались всем скопом две девушки, которых обступали хороводом. Они стояли посредине, по окончании одной игры отдавали всем поклоны и снова становились в кружок, а на их место выбирались две других. Очередь при выборе соблюдалась по старшинству лет: младшая пара не должна была выбираться раньше старшей. Песни «игрались» до вечера; перед стадами (возвращением скота с пастбища) все расходились по Дворам, чтобы ночью снова сойтись на том же месте для новых игрпесен хороводных, продолжавшихся до самой полуночи. Все эти песни звучат отголоском свадебных. Вот, например, одна из них, которую и теперь еще можно слышать во многих уголках деревенской Руси:

«Уж ты, улица, улица,
Уж ты, улица широкая!
Трава-мурава шелковая!
Изукрашена улица
Все гудками, все скрипицами,
Молодцами да молодицами,
Душами красными девицами.
Не велика птичка-пташечка
Сине море перелетывала,
Садилася птичка-пташечка
Среди моря на камышек:
Слышит, слышит птичка-пташечка:
Поет, пляшет красна девушка,
Идучи она за младого замуж:
Уж ты, млад муж, взвеселитель мой,
Взвеселил мою головушку.
Всю девичью красоту!»

Конец этой песни иногда изменяется и поется так: «…слышит, слышит птичка-пташечка: плачет, плачет красна девица, идучи она за стараго замуж: — Ах ты стар муж, погубитель мой! Погубил мою головушку, всю девичью красоту!»

В белорусских местах девушки и теперь еще «завивают березки» на Духов день, приготовляя столько венков, сколько у каждой завивающей — близких-дорогих людей на Божьем свете: для родимых отца с матерью, для братьев с сестрами, для милых-любезных сердцу девичьему разгарчивому. По этим венкам загадывается о судьбе. «Русалочки-земляночки, на дуб лезли, кору грызли, звалилися, забилися…» — поют при этом гадании. В белорусской же округе меняются ввечеру с Духова на следующий день заневестившиеся красавицы «перстеньками с зеленым глазком» — в знак доброго подружества на веки вечные.

Есть села-деревни, где сохранилось старинное преданье о том, что перед солнечным на Духов день восходом Мать-Сыра-Земля открывает все свои тайны. Этого не забывают кладоискатели и — как в иных местах в ночь под Ивана-Купалу (с 23-го на 24-е июня) — ходят «слушать клады», помолясь перед тем Святому Духу, припадая ухом ко груди земной. И открывается им «вся несказанная» недр земных и подземных, но это только в том случае, если кладоискатель ведет богобоязненную-праведную жизнь. С первыми лучами солнца красного умолкает вещая речь земли, могущая сразу навсегда обогатить человека. В малорусских деревнях-селах наблюдается любопытное явление: Троицын день слывет там за «Духов», в понедельник же справляется запаздывающее празднование «Троицы — Зеленых Святок».