Народная Русь

Действо Происхождения начиналось погружением Животворящего Креста. По прочтении молитв, по положению, царь — с ближними боярами обок — сходил в иордань. Был государь на этом выходе в обычном ездовом платье; но — перед погружением в воду — возлагал на себя святые кресты с нетленными мощами. А возлагались на царя-государя в Происхожденьев день при этом, по словам разрядных записей, следующие святыни: «Крест золот, Петра чудотворца, на нем образ Спасов резной стоящей, посторонь образа Пречистыя Богородицы да Иоанна Богослова, позади Архангел Михаил. В голове камень яхонт червчат. Сорочка бархат червчат же. Крест и около креста низано большим жемчугом. Крест золот сканной, в середине Распятие Господне навожено финифтью, посторонь четыре святых резных навожено финифтью, назади мученик Евсегней, посторонь святые; во главе изумруд, да около креста 28 жемчужков, а в середине креста 12 жемчужков да 8 камушков в гнездах. Крест золот; во главе образ Спаса Нерукотвореннаго, в середине Распятие Господне чеканное на два яхонта да две лалы. Около креста и главы обнизано жемчугом, кафимским в одно зерно. Назади подпись, мощи святых; у головы в закрепке два зерна жемчужных, сорочка бархат коришной цвет. Крест и слова низано жемчугом».

Действо Происхождения совершалось и не только под Симоновым московским монастырем. По временам переносилось совершение его в некоторые подмосковные села — вотчины государевы: то в Коломенское на Москва-реке, то на Яузу — в Преображенское. И отовсюду спешил православный люд московский в эти места на желанное лицезрение государево, гонимый туда стремлением — увидеть «светлоясныя очи царския», приобщиться к свидетелям благочестивого погружения отягченного святынями самодержца во иордань, по обычаю предков, благоверных исполнителей предания святоотеческого, византийской христианскою стариной завещанного, привившегося ко гнезду Святой Руси с давних времен. Строго-настрого запрещалось — от приказных — подавать в этом действе державному совершителю его какие-либо жалобные челобитные: должно было неусыпно блюсти служилому люду свят-покой государев. Но, если кому-нибудь выпадало счастье привлечь на себя светлый взор зорких очей царевых да поднять над головою грамоту с челобитьем своим, — попадало челобитье, помимо всех приказов, в руки самому царю на правый суд прозорливый, на милость неизреченную. И не было тогда отказа челобитчику ни в чем праведном-справедливом. Когда царь-государь изволил выходить из воды и, сложив с себя святыни, окруженный ближними боярами, переоболокался в сухое платно, слюдяные окна царского места задергивались алым сукном. Затем царь являл себя народу, прикладывался ко кресту, принимал патриаршее благословление. Духовенство кропило в это время освященною, «иорданской», водою войска и знамена. Когда шествие — с царем и патриархом во главе — двигалось от места совершения действа, многие присутствующие из людей православных теснились к иордани, где особо приставленные пристава разливали желающим святую воду в посудины чистые. Во дворец государев и на царицыну половину отправлялись две стопы серебряных с этой водою.

Под гулкий звон колоколов со всех церковных раскатов возвращался венценосный богомолец в свои палаты, исполнив завещанное благочестивыми предками, доставив этим лишний случай своего лицезрения всей Белокаменной, свято хранившей предания отцов и дедов. А под Симоновым монастырем собиралось народное гулянье чинное, без глумотворства всякого, без песен — утехи народной. Памятовал люд честной, что за Первым Спасом — Происхожденьевым днем — Успенский пост идет. Провожали летний мясоед на происхо-жденском гулянье не вином зеленым, не пьяною брагой хмельною, а медами сотовыми, квасами стоялыми да сладкой-спелою малиной-ягодою.

XXXIV Спас-Преображенье

Преображение Господне, празднуемое в шестой день августа месяца, именуется на Руси «Вторым Спасом». Народ называет этот праздник также «Спас-Преображеньем», добавляя к нему еще и прозвище «Спаса яблочного», потому что к этому времени поспевают сладкие-румяные яблоки садовые. Деревенская Русь до сих пор считает грехом есть до Второго Спаса какие-нибудь плоды. Вторая половина присловья «Петровка — голодовка, Спасовка — лакомка» относится и к этому Спасу в той же мере, как и к первому — «медовому».