Народная Русь

Мастер наш русский народ применять подсказанные ему стародавнею стариной поговорки ко всяким случайностям своей несложной, нехитрой, — но и при этом далеко не всем стоящим в стороне от нее понятной, — жизни. «Как молодой месяц покажется да и спрячется!» — говорят, например, о редком госте хлебосольные хозяева. «Пропал, как молодой месяц!» — приговаривают другие. «Светил бы мне месяц, а по частым звездам — колом бью!» — добавляют они к сказанному, если им ответят, что у них — и так гостей много, всех-де не переугощать!.. «Всю ночь собака пролаяла на месяц, а месяц того и не знает!» — не в бровь, а прямо в самый глаз попадает любящим сплетни-пересуды присловье, подслушанное на старой Волге (в Симбирской губернии). Чересчур привередливые красавицы, слишком разборчивые невесты получают на свою долю особый, не очень-то приходящийся им по нраву прибауток: «Еще какого жениха захотела — во лбу месяц, а на затылке ясны звезды?».

Простонародные приметы, на которые за последнее время обращают внимание и ученые погодоведы, дают немало советов сельским хозяевам. Когда, — гласят они, — месяц народится на полдень (вниз) рогами, то — если это зимнее время — будет до самого ущерба его стоять тепло, а если время летнее — жара. Смотрят у молодого месяца на полночь (вверх) рога, — быть зимой холоду, а летом — ветрам. Кверху подняты рога, да нижний-то покруче — так первая половина месяца будет морозная (зимой); либо (летом) ей ветер покоя не даст. А если нижний рог пологий, — переносит мужик примету на вторую половину месяца. Крутые месяцевы рога заставляют ожидать ведра, пологие — ненастья непогожего. Задернут месяц тусклою дымкой, — размокропогодится на дворе; а если смотрит он во все глаза на православных, и на мокром месте сухо будет. В синеве месяц — к дождю, в красне — к ветру, с ушами — к морозу. Если перед новолунием выдадутся ненастные деньки, — «молодой месяц обмывается!» — говорит деревня. В Пермской губернии примечают, что если праздник Крещения Господня придется под полный месяц, то сплошь-да-рядом бывают по весне большие полые воды. Воронежцы заприметили, что — если «обглядится» новый месяц в трое суток, так до ущерба ведро будет без перемены, а если с новолунья три дня дождем небо плачется — не установиться красной погоде вплоть до самого конца месяца.

Любит русский народ загадки загадывать. «Загану-ка я загадку, перекину через грядку!» — приговаривает он, уверенный в том, что от загадки до разгадки — семь верст правды. «Синенька шубенка крыла весь мир!» — загадывает он о небе. Месяц представляется ему то «сивеньким жеребчиком», глядящим через прясло (Калужская губерния), или «белоголовой коровой», смотрящей в подворотню (Псковская губерния), то медведем, то «лысым мерином с белыми глазами» (Симбирская губерния). В симбирских же деревнях повторяют о нем такую загадку: «С вечера сивый жеребец в подворотню глядит, в полночь жеребец через кровлю бежит!»; в самарских — загадывают и так: «Маленький, курбатенький — всему миру свет!», «За новым за двором стоит чашка с творогом!»; в новгородских — «Идет лесом — не треснет, идет полем — не плеснет!» и т. д. «Над бабушкиной избушкой — хлеба краюшка; хочет есть старуха, тянется-потянется, а все не достать!» — загадывает народ о месяце. «Кругло, а не месяц; зелено, а не дубрава; с хвостом, а не мышь?» — сыплет он вопросами, что из мешка трясет, а о разгадке спросят, репа — скажет… По старинному поверью, в конце каждого земного месяца Бог свой небесный месяц ножом режет на звезды. «Оттого-то все их и больше на небе!» — догадывается народная молвь. Ходит предание, что на луне Каин — в наказанье за пролитую на земле кровь — веки вечные убивает Авеля. Смотрят деревенские простецы на месяц, а мысли-то у них сами собою так и перелетают к этому преданию. Есть, говорят, — и такой догадливый люд, что все сбиваются на том — кто именно кого убил: Каин — Авеля, или Авель — Каина. Впрочем, это уже относится тоже к маловероятным преданиям не только сметливой, но и смешливой, старины-матушки.

Звездное небо представляется глазам зоркого пахаря «грамоткой», написанной по синему бархату. «Не прочесть этой грамотки, — говорит он, — ни попам, ни дьякам, ни умным мужикам». А между тем, для последних-то, оказывается, эта грамотка является не совсем тайной, — недаром они с поразительной для оторванного от природы горожанина точностью угадывают по расположению звезд время ночи. Ночное звездное небо — такие же безошибочно-верные часы для деревенского путника, что и крикливый вестник полночи петух — на дворе.

Не все звезды для русского хлебороба одинаковы. Знает он, что «звезда от звезды разнствует во славе», а потому и различает если не все, то хотя некоторые из жемчужин россыпи звездной. Так, знает он «Вечерницу» — первую вспыхивающую вечером звезду, назовет и «Денницу» — позднее всех своих сестер погасающую на небе, только-только не встречающуюся с утреннею раннею зорькой.