Народная Русь

Любит деревня тех за ухватку, кто на белом свете живет — не тужит: знай работает за троих и хоть не в красной одежде ходит, не сладко ест, да не только на судьбу не жалуется, а еще сам над собой смехи строит, прибаутками сердце тешит. «Хлеб да вода — молодецкая еда!». «Сыт крупицей, пьян водицей!», «Богато живем — с плота воду пьем!», «Хлеб с водою, да не пирог с лихвою!», «Пей ты водку, а я воду; ты покраснеешь, я пьян буду!»… Да мало ли наберется и других таких пословиц-поговорок, готовых летать из конца в конец по неоглядной родине пахаря!.. До чего ни коснись, на всякое дело у него найдется слово, а то и целый короб… «У князя были, да воду пили!» — ведет он рассказ про скупых хозяев, не тороватых на угощенье. «Хоть на воде, да на сковороде!» — кивает он в сторону привычных к нескромным замашкам, живущих напоказ. «Воду толочь — вода и будет!» — смеется он над непонятливыми слушателями, которым надо каждое слово разъяснять-разжевывать да в рот класть. «От воды навару не будет, от бестолочи — толку!». «Спроси его, отчего ты глуп? — У нас, скажет, вода такая!». Не щадит народ ни друга, ни ворога, не помилует на словах и самого себя. «Мир силен — как вода, а глуп — что дитя!» — говорит он о сельских сходках, где крикуны-галманы верх привыкли надо всем брать: «Мир, что вода — пошумит да и разойдется!», «Народ, как вода на начовках, переливается!» и т. д. «После пожара да за водой!» — говорят в деревне о тех, кто уж слишком задним умом крепонек. «Бросай барыш с камнем и воду!» — о деле, за которое не стоит и браться; «Вода с водой — не гора с горой: сольется!» — о задумывающихся над одним и тем же, подходящих друг к другу людях; «По которой реке плыть, ту ему и воду пить!» — о подлаживании к тому, с кем ведется дело.

Про оборотистого мужика, которому все неладное с рук сходит, пущено гулять по народной Руси немало таких крылатых словец, как: «Ему и беда, что с гуся — вода!», «Он из воды сухой выйдет!», «Сблудил-своровал и концы в воду!», «Его ремесло по воде пошло, по воде пошло — водой снесло!». Скрытные, не любящие многословных речей люди получили на свою долю такое меткое определение: «Наш молчан воды в рот набрал!». О тех, кому не следует доверяться, вылетели из уст народной мудрости слова: «У него правда на воде вилами писана!», «Ему поверить — что по воде на камне поплыть!», «Слова с языка — как вода с гуська!» и т. п. «Под лежачий камень вода не течет!» — говорится о лежебоках, дожидающихся, что хлеб к ним сам в руки придет. «Быль — что камень на шее, небылица — проточная водица!», «Былое — травой ноги оплетает, небыль — прибылой водой сбегает!», «Чужую беду на воде разведу, а к своей — ума не приложу!», — кончает питающийся от щедрот земли-кормилицы народ-сказатель, не скупящийся на красные да на меткие, не в бровь, а в глаз попадающие речи. Идет он по путине веков, засевает молвою словесную ниву; всходят речи, словами колосятся, присловьями наливаются, — чтобы снова попасть в кошницу к новым сеятелям, зазвенеть новыми, выращенными народной былью речами. Уж раз вылетела такая речь-молва на вольный простор, не попасть ей в руки забвения, не сплыть по воде без следа, не кануть камнем ко дну — пойдет она гулять по Святой Руси, гулять — силы нагуливать, слово словом плодить…