Народная воительница Поляница. Историческая повесть-легенда. Украина 17-й век

В тот день к Станиславу приехал брат Стефан со своим другом, паном Лехом Матецким – развязным молодым шляхтичем, ведущим светский разгульный образ жизни. Привлекал он Стефана своей бесшабашной храбростью и бескомпромиссностью. Отличался Лех и неравнодушием к женскому полу, что выливалось в бесконечные любовные интрижки и грешные связи с замужними панночками. В общем, с Лехом Стефану было всегда весело и свободно. Собственно, Стефан и взял с собой друга, дабы развлечь брата.

Компания расположилась в саду, за круглым, из красного дерева столом, уставленном всем, что имелось у пана в наличии: винами европейских марок; всевозможными блюдами как мясными, так и рыбными. Впрочем, предполагалось несколько смен яств по ходу застолья.

Когда уже выпили по нескольку бокалов, и разговор пошёл веселее и бестолковее, к Станиславу подошёл эконом-распорядитель и шепнул на ухо:

– Ясновельможный пане, там двое хлопов пришли, говорят очень срочное прошение к вам. Я разъяснил, что пан занят, принимает гостей, мол, приходите в другой день. А они упёрлись. Турнуть их силой?

Слова эконома расслышал Стефан и возмутился:

– Распустил ты, брат, своих слуг, если они не понимают, что пан занят. Плетьми их проучить!

Но тут вступился Лех:

– Панове, не торопитесь, а вдруг там нечто занимательное. Может, они повеселят нас, потешат, а? Давай зови, – вместо Станислава, нагловато приказал Матецкий эконому.

Сам Станислав, не успев и рта открыть, только согласно кивнул слуге.

Уже направляясь в сад, Назар понял, что зря настаивал на приёме: пан и не собирался выходить из-за стола. Думал же Назар, что Станислав примет их в своём кабинете. Присутствие посторонних и смущало, и настораживало. Мельком глянул на Дану – та потемнела лицом и, очевидно, думала также. Но отступать уже было поздно.

Когда хлопы подошли поближе, поприветствовали шляхтичей с поклонами, Станислав кивнул без слов, мол, слушаю. Назар откашлялся:

– Дочь Настю выдаём… замуж… за Панаса Хрестенко. Как оно положено по новому уставу, просим благословить… пана на дело божеское…

Слова у Назара выталкивались из горла с трудом. Вся эта ситуация с прошением, с панским застольем унижала, угнетала, сковывала разум и волю.

– Ну, вот! – первым среагировал Лех, заблестев всем своим пышным видом. – Говорил же я – имеем интересное, я бы сказал приятненькое дельце, панове! Там, наверняка, невеста – пальчики оближешь! – восторгался Матецкий, вертясь на стуле в сильном возбуждении.

– Жените! Я разрешаю! – продолжал он командовать за Станислава, расплывшись в похотливой улыбке.

При этом потянулся к бутылке, и сделал шумный глоток прямо из горлышка. А Станислав выглядел несколько оторопевшим от такого прошения и явно не готовым к ответу. Всё же опять лишь махнул головой в знак согласия, а эконом указал крестьянам – на выход.

Тут и до Стефана дошла мысль разбитного дружка, и он, выждав, когда просители исчезли за воротами, явно опережая Леха, весело обратился к брату:

– Право первой ночи, голубчик! У тебя замаячила восхитительная ноченька с неопробованным молоденьким вином.

– Да-да, – поддержал и Лех, – верно уловил мою идею. Так давайте же выпьем, чтобы весь процесс от распечатки бутылочки до пития прошёл… Ух! – Матецкий щёлкал пальцами и облизывался, чем-то напоминая мартовского кота.

А Станислав растерялся и не знал, что сказать. Его то обдавало жаром каких-то сладких ощущений, подогретых вином, то бросало в холод от мысли, то с Настей не так должно быть…

– Дай её мне! – пьяно бил себя в грудь Лех. – Я научу панянку всему, чему никто не научит!

А Стефан серьёзно вещал:

– Нет, брат, если дашь здесь слабину, упустишь такой шанс разбавить своё холостяцкое одиночество; не покажешь этому быдлу свою власть… Я обижусь и надолго. Говорю тебе официально и очень даже серьёзно.

Пили и ели долго ещё, и – убедили Станислава воспользоваться своим правом беспредельного хозяина над убогими хлопами. И как ещё, как не правом первой ночи!…

А вечер уже вовсю хозяйничал, блеснув звёздами в вышине; моргнув робко прикорнувшим на краю небосклона кусочком Луны; овеяв прохладным ветерком и взбудоражив терпкими запахами ночных цветов и трав…

Глава 8

Известие о решении пана принёс опять же управляющий Ермила. Несмотря на подступающий вечер, на настырно моросящий дождь, который монотонно выстукивал своё на стекле окна, он ввалился в дом без стука, отряхнулся, разведя на полу лужи, и шумно, отдуваясь, уселся на лавке. Заговорил чинно, невозмутимо, с той обыденностью, когда сообщают, скажем, о новых ценах в шинке у Жиника.