Народная Воля – 2017

– Зачем же – на дыбу? – наигранно удивился полковник. – Для начала, понятное дело, арестуем и отвезём в профильный изолятор. Там тебе, мерзавцу молчаливому, старенький очкастый доктор вколет «сыворотку правды». Сам всё, в любом раскладе, расскажешь. Курским весенним соловушкой будешь петь-заливаться…. Так, как? Будем честный и правдивый разговор разговаривать?

– Не знаю. Неудобно как-то – своих сдавать…

– А превратиться в слюнявого идиота, значит, удобно? «Сыворотка правды» последнего поколения, чтобы ты знал, препарат злой и жестокий. После плотного общения с ней в организмах многих «пациентов» наблюдаются – так называемые – «побочные эффекты». Некоторые допрашиваемые персоналии становятся махровыми олигофренами, другие – законченными импотентами…. Оно, брат, тебе надо? Рассказывай, Ваня. Рассказывай…

– Здесь некоторое время отирался Хрусталёв, – затравленно глядя в сторону, с трудов выдавил из себя капитан.

– Какой это – Хрусталёв?

– Тот самый. Майор…. Помнишь – Реку и две «Чёрные акулы»?

– Помню, – задумчиво катая по скулам каменные желваки, подтвердил Назаров. – Такое и захочешь забыть, да не забудешь…. И, что делал в Ольховке наш забубённый Сергей Сергеевич?

– Да, ничего особенного. Он вместе с женой приезжал. Сняли они половину дома у бабы Клавы Калашниковой. Отдыхали, загорали, купались, рыбачили…. Потом майор, повздорив с местной гопотой, ввязался в драку. Отметелил нескольких субчиков. Задержали Хрусталёва, конечно. А потом, в соответствии с действующим Законодательством, осудили на пятнадцать полноценных суток исправительных работ.

– Что было дальше?

– Тоже ничего подозрительного. Поработал Сергей Сергеевич две недели на ближайшей стройке. Вышел на волю. Снова принялся купаться и загорать. Несколько дней назад они с женой уехали. Мол, отпуска подошли к концу. Вот, собственно, и всё…

Раздался длинный и настойчивый зуммер.

– Я слушаю! – поднеся к уху тёмно-синий брусок мобильного телефона, известил Назаров. – Вице-губернатор приехал? Настаивает, чтобы его пропустили на территорию поместья? Мол, у него в доме хранятся важные деловые бумаги? Ругается и скандалит? Пропустите бедолагу, коль ему так хочется…. Всё, конец связи. Роджер.

Где-то громко и заливисто прокричал деревенский петух.

– Спасибо, Иван, – поднимаясь из-за стола, поблагодарил заметно повеселевший полковник. – Очень важную и своевременную информацию ты предоставил. Можно сказать, выручил старинного боевого товарища. Буду обязательно ходательствовать – перед самим министром МВД – о присвоении тебе майорского звания…. Ну, бывай, братишка. Всех благ! Созвонимся…. Стоп! Выдай-ка мне ключик от твоего кабинетного сейфа. Давай-давай, не жадничай! Вот, молодец. Как говорят местные деревенские жители – спасибочки вам…

Дверь за Назаровым захлопнулась.

– Вот, и я подлым Иудой заделался, – брезгливо сплюнув на пол, прошептал Борченко. – Слил, глазом не моргнув, человека, который когда-то спас мне жизнь. Эх, жизнь наша – жестянка.

Он – шаркающей неверной походкой – подошёл к старенькому резному буфету, приоткрыл дверку и, покаянно покачав головой, извлёк на свет Божий непочатую водочную бутылку…

Ольховка – со всех сторон – была окружена разномастными холмами и горушками.

На вершине одного из холмов, заросшего густым лесом, брат и сестра Ветровы – лет пять-шесть назад – построили-оборудовали «лесной дом». Не одни, конечно, построили, а с помощью соседских пацанов – Мишки и Артема.

«Лесной дом» – звучит избыточно солидно. Просто-напросто смастерили из надёжных досок – между толстыми ветвями разлапистой старой сосны, на высоте восьми-девяти метров над уровнем земли – горизонтальный щит, на котором потом установили просторный шалаш, крытый обрезками рубероида. А сам шалаш, естественно, огородили крепкими перилами с узким проёмом для входа. К доскам щита – в месте проёма – была прибита классическая верёвочная лестница. Вот, собственно, и всё.

Обычное, в общем-то, сооружение, такие иногда показывают в голливудских приключенческих фильмах про американских подростков-скаутов.

Как бы там ни было, но «лесной дом» получился на удивление крепким, и все годы, прошедшие после завершения строительства, пережил вполне успешно. По крайней мере, на составные части не развалился.

Холм назывался – «Гадючья горка». Как легко догадаться из названия, в этом месте водилось много ядовитых змей. Поэтому и деревенские жители, и приезжие дачники холм своим вниманием-присутствием не баловали.

А ещё со смотровой площадки «лесного дома» открывался отличный вид на Ольховку и её ближайшие окрестности. В том числе, и на усадьбу вице-губернатора. От вершины Гадючьей горки – до усадьбы Павла Фёдоровича Сергеева – было чуть больше километра.

Без двадцати пяти два брат и сестра Ветровы подошли к заветной сосне.

– Здесь, Алька, кто-то был, – насторожился Егор. – Причём, совсем недавно.

– Почему ты так решил?