Народная Воля – 2017

– Тогда ждём вас завтра к восьми утра. Поедем в мэрию, потом посетим центральный городской католический собор и ресторан. Договоримся о времени. Согласуем разные моменты и всякие детали.

– А после этого поедем по магазинам, – непреклонно заявила Алина. – Как бы там ни было, но без колец и элегантного свадебного платья я под венец не пойду…

Глава восемнадцатая Романс, спринт и коварство

Естественно, организовать всё «прямо завтра, или, на худой конец, послезавтра», не получилось. Понятное дело, по важным и объективным причинам.

И в городской мэрии существовало строгое расписание различных мероприятий. И в католическом соборе имелась очередь, состоявшая из брачующихся пар. Да и со свадебным платьем невесты образовалась небольшая – на пару суток – закавыка. Что-то там пришлось ушивать, изменять, перешивать и укорачивать.

Наконец, все запланированные мероприятия, включая посещение ресторана «Москва», были согласованы. Молоденький курьер даже доставил ответное письмо от Аматова. Мол, так и так: – «Буду несказанно рад таким необычным посетителям. Заранее поздравляю и желаю всех благ. Обязательно буду присутствовать. Прошу заранее сообщить дату, время, количество гостей и пожелания по меню…».

Итак, со всеми договорились на среду.

Гости? В качестве свидетелей были приглашены Митрий Пушениг и фрау Магда. А к ним в довесок (в статусе обычных гостей), Митина супруга и «фээсбэшная» чета Наливайко.

Алексей и Аля, обнявшись, стояли – в окружении упитанных сизых голубей – на пустынной городской площади Клагенфурта. За их спинами находилось элегантное здание ратуши, чуть дальше и правее – приземистый католический собор.

С площади, расположенной на вершине покатого холма, прекрасно просматривался городской пейзаж – невысокие аккуратные коттеджи под красно-терракотовыми черепичными крышами в окружении фруктовых садов, за которыми виднелись светло-серые воды Вёртерзее.

На неподвижной озёрной глади, отливающей тусклым старинным серебром, наблюдались многочисленные белые и чёрные точки.

– Это лебеди, символ верности – сообщил Лёха, красовавшийся в шикарном чёрном смокинге – с белоснежной манишкой и тёмно-синей бабочкой на толстой шее. – Правда, симпатично?

– Очень-очень, – подтвердила Алина, одетая в белое, сильно декольтированное длинное платье, щедро украшенное многочисленными сиренево-фиолетовыми кружевами и пикантным смелым разрезом по правому бедру. – И Альпы, нависающие над противоположным берегом Вёртерзее, сегодня какие-то особенные. Приветливые, свежие, словно бы помолодевшие…

– Уже без семи минут два, – мельком взглянув на высокую башню ратуши, оснащённую огромными круглыми часами, забеспокоился Алексей. – Можем, заболтавшись, опоздать…. Ты, прекрасная Герда, не забыла, что сегодня выходишь замуж?

– За тебя, Бернд?

– Конечно. За кого же ещё? Надеюсь, ты не раздумала?

– Нет, не раздумала. Пошли быстрее.

– Кстати, наблюдается одна характерная странность. За мероприятие в мэрии пришлось заплатить приличную сумму, католическая же церковь – за предстоящий обряд венчания – не взяла ни единого Евро. А у нас в России деньги берут все и за всё, без исключений. Что, согласись, несколько…

– Потом дорасскажешь, философ доморощенный. Пошли.

Официальная роспись в мэрии заняла порядка получаса. А, вот, процедура венчания слегка затянулась.

Сперва ждали, когда завершится венчание предыдущей пары. После этого старенький священник отдыхал, потом принялся задавать Алексею и Але всяческие каверзные вопросы – о сути любви к Господу Богу и основах безгрешной жизни.

Пришлось, соблюдая осторожность, отвечать.

– Главное, это соблюдать Божьи Заповеди, – раскованно вещал Лёха. – По крайней мере, надо искренне стараться – по мере сил скудных – делать это. А всё остальное является глубоко-вторичным.

– Полностью и во всём поддерживаю своего будущего супруга, – торопливо дополнила Алина. – Искренность – это главное. Краеугольный камень, так сказать…

Пожилой служитель Церкви неожиданно прыснул и смешливо покачал головой. Но ответами, всё же, остался доволен и, широко улыбаясь, перешёл к следующему этапу обряда.

Ещё минут через сорок-пятьдесят священник торжественно объявил:

– Объявляю вас, чада мои, мужем и женой – перед Богом и людьми! Обменяйтесь кольцами…. А теперь – целуйтесь, целуйтесь, целуйтесь!

К семнадцати сорока пяти, как и было договорено, свадебный кортеж, состоящий из трёх неприметных машин, подъехал к ресторану.

Вернее, к громоздкому кубическому зданию ярко-красного цвета, на фасаде которого было выведено крупными белыми неровными буквами: – «Restaurant MOSKWA».

– Пафосно, ничего не скажешь, – одобрительно прошептал Лёха. – Внушает, блин австрийский…

Автомобили – поочерёдно – припарковались на уютной полупустой стоянке. Пассажиры, вежливо помогая друг другу, выбрались наружу.

Буквально через минуту – со стороны главного входа в ресторан – шустро подбежал местный халдей, облачённый в тёмно-зелёный кафтан, раззолочённый сверх всякой меры, и угодливо зачастил на южно-австрийском диалекте немецкого языка: