Народная ворожба и гадания

Архиепископ Новгородский Геннадий считал изучение ее достаточным для того, чтобы быть способным к церковнослужительским должностям. Иногда к изучению Псалтыри присоединялось еще изучение Деяний апостольских и Евангелия. Но вообще изучивший Псалтырь считался человеком грамотным — книжным, т. е. способным читать всякие книги. Научившись читать по Псалтыри, древний русский человек обыкновенно не расставался с ней. «Псалтырь» была не только настольной книгой, которую читали дома в свободное от занятий время, она сопровождала даже в путешествиях. На обычай брать с собой Псалтырь в дорогу указывает, между прочим, то, что следованная Псалтырь, изданная в 1525 г. в Вильно Франциском Скориной, названа «подорожной книжицей». Рейтенфельс, бывший в Москве в 1670 г., говорит о царе Алексее Михайловиче, что он, «употребляя большую часть дня на дела государственные, немало также занимается благочестивыми размышлениями и даже ночью встает славословить Господа песнопениями венценосного пророка». Св. Михаил, князь Черниговский, и боярин его Феодор, замученные в Орде в 1245 г., пели псалмы во время пыток. В монастырях читали Псалтырь не только в свободное от занятий время, но даже во время самых занятий, потому что многие знали ее наизусть. Преподобный Феодосий «пел усты тихо псалтырь» в то время, как руками прял волну или делал что-нибудь другое; инок Спиридон, несмотря на определенное занятие — печь каждый день просфоры для монастыря, успевал прочитывать в день всю Псалтырь; о блаженном Феодоре рассказывается, что он в своей пещере молол жито для браги и в то же время пел псалмы «изуст». Чтением и пением Псалтыри в монастырях строгой жизни братия занимались беспрерывно. В житейском обиходе к чтению Псалтырь прибегали во всех чрезвычайных случаях: читали псалмы над больными, страдавшими тяжкими продолжительными болезнями, и особенно над теми, которых считали находящимися под влиянием нечистых духов. Обычай читать Псалтырь по умершим, соблюдаемый в России и поныне, ведет свое начало от первых времен христианской церкви. Был также в Древней Руси обычай гадать по Псалтыри. Указание на этот обычай можно видеть в словах Владимира Мономаха: «…и отрядив я (отослав послов) взем псалтырю в печали и то ми ся выня: Вскую печалуеши душе… Не ревнуй лукавнующим». Псалтырь, естественно, должна была отозваться в письменности Древней Руси. Летопись Нестора, сочинения Феодосия Печерского, митрополита Иллариона, Кирилла Туровского, Серапиона Владимирского и др. наполнены разными местами из псалмов. Владимир Мономах[8] в поучении к своим детям постоянно обращается к псалмам. Весьма ясно также выразилось влияние псалмов и в народной словесности и особенно в притчах и пословицах. Между пословицами очень много таких, которые суть не что иное, как отдельные изречения, заимствованные из разных псалмов и несколько изменившиеся от употребления (таковы, например, пословицы: «гневайся да не согрешай» [псал. 4, 5], «истина от земли, а правда с небеси» [псал. 84, 12], «коли не Господь созиждет дом, то всуе труд» [псал. 126, 1]); есть пословицы, составившиеся на основании некоторых изречений псалмов или указывающие вообще на псалмы.

Да и сама почтенная и влиятельная «Голубиная книга»[9] указывает на то уважение, каким проникался русский человек относительно Псалтыри. В одном из ее текстов находим:

Псалтырь-книга — всем книгам мати.

Почему Псалтырь-книга — всем книгам мати?

Поминаются праведных родители:

Потому Псалтырь-книга — всем книгам мати.

Гадание Владимира Мономаха

Письмо, передача мыслей посредством нанесения знаков, — важнейший из атрибутов человеческой цивилизации. Можно сказать, что человечество вышло из дикого состояния, из состояния стада животных, после того, как изобрело письмо. Вначале письмо было рисунком, затем стало пиктограммой, затем иероглифом, затем буквой — таков был путь становления человеческого сознания. Человек осознал себя как венец творения Бога, поскольку смог это осмыслить и запечатлеть письменно, поэтому отношение к книге, как к нити, соединяющей человека с Богом, всегда было очень трепетным, во всяком случае у людей грамотных.

«Ибо встретили меня послы от братьев моих на Волге и сказали: „Поспеши к нам, и выгоним Ростиславичей и волость их отнимем; если же не пойдешь с нами, то мы — сами по себе будем, а ты — сам по себе“. И ответил я: „Хоть вы и гневаетесь, не могу я ни с вами пойти, ни крестоцелование преступить“.

И, отпустив их, взял Псалтырь в печали разогнул ее, и вот что мне вынулось: „О чем печалишься, душа моя? Зачем смущаешь меня?“ — и прочее. И потом собрал я эти полюбившиеся слова и расположил их по порядку и написал. Если вам последние не понравятся, начальные хоть возьмите».