НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ...

Нищета и нужда ширились именно в промышленных городах и в русских деревнях. В ответ в них росло возбуждение бессознательного умозрения русских горожан и крестьян, и это стало причиной быстрого поворота связанного с производственными интересами населения от отрицания коммунистического режима к поддержке той коммунистической партии, которая воссоздавалась частью бывшей советской номенклатуры для ведения политической борьбы с исполнительной властью режима диктатуры коммерческого космополитизма. Обновлённая коммунистическая партия России вскоре превратилась в самую большую и самую организованную партию, которая сумела на выборах в законодательное собрание обеспечить себе большинство мест в Государственной Думе, и принялась создавать народно-патриотический союз для борьбы с исповедующим либерализм режимом. Однако она опиралась в основном на старшие поколения с пролетарским и крестьянским народным мировидением и не смогла предложить никакой стратегии, исповедуя только тактику отрицания того, что происходило в стране. Это была партия вчерашнего дня. Даже тогда, когда она имела явное политическое преимущество в середине 90-х годов, она не смела бороться до конца за всю полноту власти, то есть за исполнительную власть. Её руководство боялось взять на себя ответственность за страну, ибо сознавало, что не знает, что же делать дальше, какие цели поставить. Этой партии было удобно оставаться в оппозиции. И такое положение дел было отражением состояния отмирания русского народного общественного бытия, которое способно было лишь находиться в оппозиции к либеральному режиму. Наивысшей точкой влияния парламентской компартии России стала вторая половина 1998 года, а именно время после дефолта в августе того года, то есть после отказа правительства режима диктатуры коммерческого космополитизма от своих внутренних и внешних финансовых обязательств. Финансовый хаос, паника среди либералов создали благоприятную обстановку для свержения режима. Но как раз в такой обстановке парламентские коммунисты не посмели свергать режим. Наоборот, они по сути поддержали режим выразителей диктатуры коммерческого интереса призывами к населению отказаться от революционных настроений и соответствующих мер решения внутренних противоречий. Они оказались партией, которая боится социальной революции, не видит в ней смысла. Участием в создании правительства преодоления последствий дефолта они способствовали преобразованию либерального режима диктатуры коммерческого космополитизма в режим либерального патриотизма, режим узаконенного примирения крупных спекулянтов и ростовщиков с идеей народного патриотизма в таком её понимании, при котором народно-патриотический идеализм отвечал их интересам спасения и сохранения огромных состояний и частной собственности.

Именно после дефолта владельцы крупных коммерческих капиталов убедились, что народный патриотизм им больше не опасен, что его можно даже использовать для обоснования укрепления чиновно-полицейского и имперского, необщественного содержания исполнительной власти, наилучшим образом обслуживающей их интересы. Поддерживая представления о народном патриотизме, опираясь на традиции управления советского коммунистического режима и на средневековое православие, владельцы крупных коммерческих капиталов стали без труда и препятствий добиваться всего, что им было нужно. Выдвинутый ими новый президент России, близкий к силовым учреждениям чиновник В. Путин открыто провозгласил курс на примирение либерализма и патриотизма, а потому был с надеждой на улучшение условий отмирающего существования для русского народа поддержан народной средой страны. Но именно при нём не было принято ни одного закона, ущемляющего интересы владельцев крупных спекулятивных капиталов, и принимались все законы, создающие условия для самого быстрого наращивания таких капиталов. С каждым годом число олигархов и размеры их состояний росли, как на дрожжах, а исполнительная власть постепенно превращалась в имперский чиновно-полицейский режим защиты и продвижения интересов владельцев крупных коммерческих капиталов. При этом слово русский исчезло из словарного запаса, как президента, так и аппарата чиновно-полицейского управления, представленного в законодательном собрании чиновничьей партии власти. Подобного произвола олигархов и пренебрежения высокопоставленными чиновниками самосознанием государствообразующего народа не было ни в одной буржуазной революции прошлого. Иначе говоря, распад общественного бытия русского народа достиг такого уровня, когда русский народ окончательно потерял волю и желание бороться не только за общественно-государственную власть, но даже за своё самосознание, что само по себе говорит о приближении его духовной и исторической смерти.

2. Упадок идеалистического строя