НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ...

Родоплеменная общественная власть каждого племени оказывала ожесточённое сопротивление никак не считающейся с ней централизованной государственной власти. Общественная власть еврейских племён часто приводила к кризисам отношений с религией единобожия, к отказу от единобожия и возврату к языческим культам. Даже некоторые цари проявляли колебания, отступали к такому правлению, которое было попыткой становления языческой общественно-государственной власти. Но каждый раз появлялся пророк, который предупреждал о гневе бога за отступление от завета и жестоком наказании со стороны врагов евреев, выступающих как враги всего еврейского этноса. И после “страшного наказания” природными катаклизмами или нашествиями врагов, еврейские племена и их цари поневоле возвращались к единобожию. Действительная же причина “наказания” была в резком ухудшении управления в государстве после того, как жреческая каста бога Яхве прекращала оказывать поддержку власти. Борьбой традиций родоплеменной общественной власти с централизованной государственной властью объясняется и распад первоначального еврейского государства на два государства, враждебность между которыми смирялась только общим единобожием.

Государственная власть, освящённая единым богом, насильно навязывала еврейским племенам становление этнических надплеменных общественных отношений за счёт ослабления родоплеменных общественных отношений. А средством формирования таких надплеменных общественных отношений была идея этнического народно-коллективного спасения. Весь Ветхий завет пронизывает эта идея коллективного спасения евреев не как племён, не как народности, а как народного общества, как избранного богом народа. Иначе говоря, государственная власть с помощью единобожия и идеи коллективного спасения осуществляла преобразование родоплеменного мировоззрения отдельных еврейских колен в еврейское народное мировоззрение, преодолевая стремление родоплеменных отношений к самосохранению и поддержанию связей с другими племенами на уровне неустойчивого взаимодействия в форме древнееврейской народности.

Древние евреи под воздействием правления религиозных жрецов единого бога Яхве стали первым и самым ярким примером мучительного поиска новой формы общественного бытия, которое преодолевало неустойчивое общественное бытиё языческой народности. Народ был умозрительным идеальным понятием, чуждым природному, языческому духу многобожия, и через жестокое навязывание этого понятия кастой священников, использующих представление о коллективном спасении, создавалась некая этническая общность, существующая лишь в идее единого бога и без него немыслимая. Религия единого бога создавала идеалистический народ, и такой народ оказывался очень устойчивым к историческим потрясениям этническим общественным образованием, постепенно отторгающим родоплеменные традиции общественных отношений. Диалектическое противоборство навязывающей единобожие государственной власти и родоплеменных общественных отношений разрешалось посредством появления особых нравственных обязательств друг перед другом всех участников народных отношений. Так зарождалась идеалистическая традиция народного государства, народной монархии, которая вытесняла природные традиции родоплеменной общественной власти, а с ними и традиции родоплеменного рабовладения.

Еврейский мессианизм, обоснованный в иудаизме богоизбранностью, суть которого не в состоянии рационально объяснить сами евреи, был, таким образом, связан с тем, что евреи мучительным и кровавым путём доказывали возможность создания идеальной устойчивой формы надплеменного общественного бытия, способного отрицать природное родоплеменное общественное бытиё. В процессе длительного превращения идеи единобожия в духовную основу этнического мировосприятия еврейские племена как бы мимоходом преодолевали неустойчивую форму совместного общественного бытия, которой была народность, и достигали народной формы общественного бытия. В народном общественном бытии происходил распад родоплеменных общественных отношений, но сохранялись земледельческие общинные отношения, которые не могли больше разрушить надплеменного общественного единства даже при кризисе или гибели государственной власти.