Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 2

Вот приходит домой: «Ах, Лебедь-птица, красная девица! Что я наделал: спьяну тобой похвалился, своей жизни лишился!» — «Все знаю, Данило Бессчастный! Поди зови к себе в гости и князя с княгинею и всех горожан. А станет князь отзываться на пыль да на грязь, ныне-де пути недобрые, сине море всколыхалося, топи зыбкие открылися, — ты скажи ему: не бойся, Владимир-князь! Через топи, через реки строены мосты калиновые, переводины[466] дубовые, устланы мосты сукнами багровыми, а убиты всё гвоздями полуженными: у добра молодца сапог не запылится, у его коня копыто не замарается!» Пошел Данило Бессчастный гостей звать, а Лебедь-птица, красная девица, выступила на крылечко, крылышками тряхнула, головкой кивнула — и сделала мост от своего дома до палат князя Владимира: весь устлан сукнами багровыми, а убит гвоздями полуженными; по одну сторону цветы цветут, соловьи поют, по другую сторону яблоки спеют, фрукты зреют.

Срядился князь со княгинею в гости и поехал в путь-дорогу со всем храбрым воинством. К первой реке подъехал — славное пиво бежит; около того пива много солдат попадало. К другой реке подъехал — славный мед бежит; больше половины войска храброго тому меду поклонилося, на бок повалилося. К третьей реке подъехал — славное вино бежит; тут офицеры кидалися, допьяна напивалися. К четвертой реке подъехал — бежит крепкая водка, тому же вину тетка; оглянулся князь назад, все генералы на боку лежат. Остался князь сам-четверт: князь со княгинею, Алеша Попович, бабий пересмешник, да Данило Бессчастный. Приехали гости званые, вошли в палаты высокие, а в палатах столы стоят кленовые, скатерти шелковые, стулья раскрашоные; сели за стол — много было разных кушаньев, а напитков заморских не бутыли, не штофы — реки целые протекли! Князь Владимир со княгинею не пьют ничего, не кушают, только смотрят: когда ж выйдет Лебедь-птица, красная девица?

Долго за столом сидели, долго ее поджидали: время и домой собираться. Данило Бессчастный звал ее раз, и другой, и третий — нет, не пошла к гостям. Говорит Алеша Попович, бабий пересмешник: «Если б это сделала моя жена, я б ее научил мужа слушать!» Услыхала то Лебедь-птица, красная девица, вышла на крылечко, молвила словечко: «Вот-де как мужей учат!», крылышком махнула, головкой кивнула, взвилась-полетела, и остались гости в болоте на кочках: по одну сторону море, по другую — горе, по третью — мох, по четвертую — ох! Отложи, князь, спесь, изволь на Данилу верхом сесть. Пока до палат своих добрались, с головы до ног грязью измарались! Захотелось мне тогда князя со княгиней повидать, да стали со двора пихать; я в подворотню шмыг — всю спину сшиб!

Василий-царевич и Елена Прекрасная

№314 [467]

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь Иван, и у того царя был брат Василий-царевич — ни в чем ему счастья не было! Самый царь на него распрогневался и и выгнал из своего дому; с той поры и прозвали его несчастным Васильем-царевичем; наконец дошел он до такой бедности, что не имел у себя даже новой одежи. Приходит праздник — Христов день; накануне того дня ходит весь народ царя поздравлять, а царь для того праздника дарит кого деньгами, кого чем. Вот в самую-таки страстную субботу шел Василий-царевич куда-то по улице, и попадается ему навстречу бабка голубая шапка и говорит: «Здравствуй, Василий-царевич! Что ходишь невесел, что головушку повесил?» А он ей в ответ: «Ах, бабка голубая шапка! Как мне быть радостному? Приходит этакий праздник, все имеют хорошую одежу; а я, царский брат, не имею ничего, даже и разговеться нечем». — «Поди же ты, — говорит она царевичу, — к брату Ивану-царю и попроси, чтобы он тебя пожаловал — чем-нибудь да подарил».

Василий-царевич послушался; вошел он в царскую комнату, увидал его брат и спрашивает: «Что скажешь, Василий Несчастный?» — «Я пришел до тебя, братец, — сказал Василий-царевич, — для этакого праздника ты всех даришь, а меня еще ничем не пожаловал». В это время было у царя много всяких генералов, и начал царь над братом смеяться, говорит ему: «Чем я тебя, дурака, подарю, чем пожалую?» И выносит ему царь подарочек — сорок сороков черных соболей, и еще дарит золота на пуговицы, шелку на петельки: «Вот тебе, брат, и подарочек! Сшей из него тулуп ко христовской заутрене, и чтоб в каждой пуговице было по райской птице, по коту заморскому!» Поблагодарил его Василий-царевич, заплакал и пошел; не рад и подарку стал. Вот он идет да идет по улице, и попадается ему опять навстречу бабка голубая шапка; спрашивает его: «Чем, Василий-царевич, подарил тебя братец?» — «Ой, бабка голубая шапка! Подарил мне брат сорок сороков черных соболей, чистого золота на пуговицы и зеленого шелку на петельки; велел сшить ко христовской заутрене шубу, и чтобы в каждой пуговице райские птицы пели и коты заморские мяукали». Говорит бабка голубая шапка: «Иди за мной, Василий-царевич! Не тужи и не печалься».