Народные русские сказки А. Н. Афанасьева в трех томах. Том 2

Через месяц приехал царевич с молодою супругою; встреча была торжественная: музыка играла, в пушки палили, в колокола звонили, народу собралось столько, что хоть по головам ступай! Пришли бояре и всякие чины представляться царевичу; он осмотрелся кругом и стал спрашивать: «Где же Иван, мой верный слуга?» — «Он, — говорят, — в темнице сидит». — «Как в темнице? Кто смел посадить?» Докладует ему царевна: «Ты же сам, братец, на него опалился и велел держать в крепком заточении. Помнишь, ты его про какой-то сон расспрашивал, а он сказать не хотел». — «Неужли ж это он?» — «Он самый; я его на время к тебе отпускала». Царевич приказал привести Ивана купеческого сына, бросился к нему на шею и просил не попомнить старого зла. «А знаешь, царевич, — говорит ему Иван, — все, что с тобою случилося, мне было наперед ведомо; все это я во сне видел; оттого тебе и про сон не сказывал». Царевич наградил его генеральским чином, наделил богатыми именьями и оставил во дворце жить. Иван купеческий сын выписал к себе отца и старшего брата, и стали они все вместе жить-поживать, добра наживать.

Вещий сон [2]

№241 [215]

Жили-были мужик да баба, и стало им по ночам чудиться, будто под печкою огонь горит и кто-то стонет: «Ой, душно! Ой, душно!» Мужик рассказал про то соседям, а соседи присоветовали ему сходить в ближний город: там-де живет купец Асон, мастер разгадывать всякий сон. Вот мужик собрался и пошел в город; шел-шел и остановился на дороге переночевать у одной бедной вдовы. У вдовы был сын — мальчишка лет пяти; глянул тот мальчик на мужика и говорит: «Старичок! Я знаю, куда ты идешь». — «А куда?» — «К богатому купцу Асону. Смотри же, станет он тебе сон разгадывать и попросит половину того, что лежит под печкою; ты ему половины не давай, давай одну четверть. А коли спросит, кто тебя научил, про меня не сказывай».

На другой день поутру встал мужик и отправился дальше; приходит в город, разыскал Асонов двор и явился к хозяину. «Что тебе надобно?» — «Да вот, господин купец, чудится мне по ночам, будто в моей избушке под печкою огонь горит и кто-то жалобно стонет: ой, душно, ой, душно! Нельзя ли разгадать мой сон?» — «Разгадать-то можно, только дашь ли мне половину того, что у тебя под печкою?» — «Нет, половины не дам; будет с тебя и четверти». Купец было заспорил, да видит, что мужик стоит на своем крепко, и согласился; призвал рабочих с топорами, с лопатами и поехал вместе с ними к старику в дом. Приехал и велел ломать печь; как только печь была сломана, половицы подняты, сейчас и оказалась глубокая ямища — в косую сажень будет, и вся-то набита серебром да золотом.

Старик обрадовался и принялся делить этот клад на четыре части. А купец давай его выспрашивать: «Кто тебя научил, старичок, давать мне четверть, а не давать половины?» — «Никто не учил, самому в голову пришло». — «Врешь! Не с твоим умом догадаться. Слушай: коли признаешься, кто тебя научил, так все деньги твои будут; не возьму с тебя и четвертой доли». Мужик подумал-подумал, почесал в затылке и сказал: «А вот как поедешь домой, увидишь на дороге избушку; в той избушке живет бедная вдова, и есть у ней сын-малолеток — он самый и научил меня».

Купец тотчас в повозку и погнал лошадей скорою рысью. Приехал к бедной вдове. «Позволь, — говорит, — отдохнуть маленько да чайку испить». — «Милости просим!» Асон уселся на лавку, начал чай распивать, а сам все на мальчика поглядывает. На ту пору прибежал в избу петух, захлопал крыльями и закричал: «Кукуреку!» — «Экой голосистый какой! — сказал купец. — Хотел бы я знать, про что ты горланишь?» — «Пожалуй, я тебе скажу, — промолвил мальчик, — петух вещует, что придет время — будешь ты в бедности, а я стану владеть твоими богатствами». Напился купец чаю, стал собираться домой и говорит вдове: «Отдай мне своего сынишку; будет он жить у меня на всем на готовом, в довольстве, в счастии и не узнает, что такое бедность. Да и тебе лучше — лишняя обуза с рук долой!»

Мать подумала, что и в самом деле у купцов жизнь привольнее, благословила сына и отдала его Асону с рук на́ руки. Асон привез мальчика в свой дом и велел идти на кухню; потом позвал повара и отдал ему такой приказ: «Зарежь ты мне того мальчика, вынь из него печень да сердце и приготовь к обеду». Повар воротился на кухню, взял нож и принялся на бруске точить. Мальчик залился слезами и стал спрашивать: «Дядюшка! Для чего ты нож точишь?» — «Хочу барашка колоть». — «Неправда твоя! Ты хочешь меня резать». У повара и нож из рук вывалился, жалко ему стало загубить душу человеческую. «Рад бы, — говорит, — отпустить тебя, да боюсь хозяина». — «Не бойся! Поди возьми у суки щенка, вынь из него печень да сердце, зажарь и подай своему хозяину». Повар так и сделал, угостил Асона собачиной, а мальчика до поры до времени у себя спрятал.