Народные сказки и легенды

Предание ничего не говорит, было ли счастье этой нежной пары таким же неизменным, как в природе неизменна встреча зимы с весной, когда сталкиваются два противоположных времени года, и ласковый солнечный свет сменяет вихрь и стужу. Что до чудесных купаний, то, если верить слухам, лионские дамы охотно делали пожертвования на опыты одного известного воздухоплавателя только для того, чтобы заставить служить себе такое замечательное изобретение, как воздушный шар. Ведь на таком воздухоплавательном аппарате быстро и удобно можно совершать путешествия к отдалённым источникам красоты и, в надежде на благоприятную генеалогию, испытать на себе их действие, если только господин Пилатр де Розье согласился бы управлять им.

БЕЗМОЛВНАЯ ЛЮБОВЬ

Жил когда-то в Бремене купец, по прозвищу Мельхиор, настолько богатый, что если при нём читали проповедь о евангельском богаче, то он только усмехался, поглаживая бороду, — по сравнению с собой бременец считал его мелким лавочником. У него было столько денег, что полы в своей столовой он велел выложить настоящими талерами.

В те далёкие, отличающиеся простыми нравами времена роскошь царила так же, как и теперь, с той лишь разницей, что у дедов она была основательнее, чем у внуков. Может быть, сограждане, а также другие торговцы, и упрекали купца в чванстве и хвастовстве, на самом же деле в его поведении был свой расчёт. Хитрый бременец прекрасно понимал, что завистники и хулители, задетые его тщеславием, далеко разнесут слухи о его чудачестве и тем самым вознесут его авторитет в торговом мире. И купец вполне достиг своей цели. Мёртвый капитал, заключённый в старых талерах и благоразумно выставленный в столовой для всеобщего обозрения, приносил стопроцентную прибыль, являя собой как бы молчаливое ручательство платёжеспособности владельца во всех его торговых сделках. Но он же в конце концов стал и подводным камнем, о который разбилось благосостояние дома.

Мельхиор умер внезапно, во время пирушки, не успев распорядиться своим имуществом. Всё его состояние досталось единственному сыну, достигшему как раз того цветущего возраста, когда, по закону, он мог вступить во владение отцовским наследством.

Франц Мельхиор был красивым юношей, от природы наделённым прекрасной фигурой. Плотно сбитый крепыш, весёлый и жизнерадостный, он словно вырос там, где всегда в избытке копчёное бычье мясо и старое французское вино. Щёки его цвели здоровьем, а карие глаза смотрели на мир весело, с юношеской беззаботностью. Он был как сильное растение, которому нужна только вода да тощая почва, тогда как на слишком жирной земле оно чрезмерно идёт в рост, не принося плодов.

Отцовское наследство оказалось, как это часто бывает, пагубным для сына. Едва почувствовав себя владельцем большого состояния, которым он мог распоряжаться по своему усмотрению, Франц тотчас же ощутил обременительную его тяжесть и непреодолимую потребность избавиться от него. Он жил, как евангельский богач, проводя все дни в радости и веселье. Ни один званый обед в епископском дворце по изобилию и великолепию не мог сравниться с его обедами. С тех пор как стоит город Бремен, горожане не видели таких праздников, какие он устраивал ежегодно на Пасху. Каждому горожанину посылал он кусок жаркого и кувшинчик испанского вина, а потому весь город пил «За здоровье сына старика!»,[180] а сам Франц был настоящим героем дня. В этом постоянном и невоздержанном мотовстве он не заботился о том, чтобы сохранить баланс в финансовых делах, который в прежние времена всегда был показателем успешной торговли, а теперь, зачастую, не соблюдается, отчего стрелка торговых весов с магнетической силой склоняется к банкротству.

Прошло несколько лет, прежде чем расточительный повеса почувствовал убыль в некогда полных сундуках и ларях, оставшихся после кончины отца. Прожорливая толпа собутыльников и беспечных весельчаков, игроков и бездельников и всех тех, кто стремился извлечь из блудного сына выгоду, крепко уцепившись своими хищными когтями за добычу, влекла его от одного удовольствия к другому, ни на миг не давая перевести дух, отрезветь и пробудиться его разуму. Но источник благополучия вдруг иссяк. Бочки золота из отцовского наследства были опустошены до самого дна.

Однажды Франц послал своему кассиру большой счёт, и тот, оказавшись не в состоянии выполнить приказ господина, вернул его с протестом назад. Это ошеломило молодого кутилу, но он почувствовал только досаду и недовольство строптивым слугой и ничуть не приписал происшедшее собственному дурному ведению хозяйства и беспорядку в финансах. Не затруднив себя изучением истинного состояния дел, он как мог излил досаду, извергнув несколько десятков проклятий, и дал пожимавшему плечами управляющему лаконичный приказ: «Найти выход!»