Народный эпос

Навсевда ушел жених,
Стала жизнь ее постылой.
С беспокойством вороной
Ржет, – и мысль его тревожит:
Трусу с низкою душой
Он достанется, быть может!
Где же трус? Он крутит ус:
Значит, так судьба решила,—
Скоро завладеет трус
Той, что храброго любила!

Охватила всех тоска
О соратнике и брате.
Хоронили смельчака
На кладбище на закате.
Вороной умчался прочь:
В сердце смута и унылость.
Чегери, темна, как ночь,
Над могилою склонилась.
Но и сердце Чегери
Скорбью ранено жестокой
И разорвалось внутри
Молодой груди высокой.

Прах дрожит, скакун летит.
Он скалы достиг отвесной.
Вниз глядит: замолк джигит,
Удалью своей известный.
Озирается кругом:
Травы плачут, речка стонет.
Вместе с горцем-смельчаком
Девушку его хоронят.
«Для чего мне жизнь без вас?
С белым светом я расстанусь!
Лучше я умру сейчас,
Только трусу не достанусь!»
Он скосил свой карий глаз,
Презирая страх и робость,
Со скалы сорвался в пропасть.
Он заржал в последний раз.
Так слились в одной судьбе,
Так три сердца замолчали,
Только песню о себе
Добрым людям завещали.

Прекрасная Бика

На востоке облака
Заалели поутру,
И прекрасная Бика
Появилась у дверей.

Прислонившись к скакуну,
Говорит любимый ей:
«Я в далекую страну
Уезжаю воевать».

И в ответ к нему с мольбой
Обращается Бика:
«Ты возьми меня с собой,
Свет единственный очей».

– «Как возьму тебя в поход,
Ненаглядная моя?
Засмеет меня народ,
Опозорюсь я окрест».

– «Стану ждать тебя с войны,
Белым дням ведя я счет.
Свадьбу мы сыграть должны,
Как вернешься ты домой».

– «Если, возвратясь домой,
На тебе я не женюсь,
Пусть удел счастливый мой
Молния испепелит».

Скрылся всадник за горой,
Вслед три месяца прошло.
А в любви три дня порой
Целой вечности сродни.

По тропинке за водой
Из дому пришла Бика
И черпалкой золотой
Стала наполнять кувшин.

В стороне от родника
В безмятежный этот час
Услыхала вдруг Вика
Шепот четырех старух.

«Ах, почтенные, вы мне
Не расскажете ль, о чем
Речь ведете в стороне
Шепотом между собой?»

– «Если б знала ты, Вика,
То, о чем мы речь ведем,
У тебя 6 наверняка
Слезы брызнули из глаз.

Если бы твой слух проник
В наш укромный разговор,
Ты упала б, как тростник,
Что подрублен был ножом».