Народы и личности в истории. Том 2

Грустно об этом говорить, но едва ли не вся внешнеполитическая сцена мировой истории заполнена лжецами. Императоры, канцлеры, президенты, премьеры, министры, послы и т. д. и т. п. лгут друг другу и соперникам самым что ни на есть бессовестным образом. В аду, который столь искусно описал Данте, все они наверняка составляют дружную и тесную компанию… Вот и хваленый Бисмарк частенько пускал в ход обман, шантаж, угрозы, провокации… Войну с Францией он начал, по его собственному признанию, придав оскорбительный смысл депеше короля Вильгельма I. Перед смертью канцлер даже хвалился тем, что спровоцировал войну между Пруссией и Францией. Об этой «подделке», об укороченной депеше, принявшей, таким образом, форму оскорбления, он сказал: «Это будет красный платок на галльского быка». Но надо отдать ему должное: он ловко провел Францию, вынудив ее сохранить нейтралитет в войне Пруссии с Австрией. Затем набросился на Францию. Впрочем, ранее и Наполеон безжалостно покорил Пруссию. Девиз знакомый – «Разделяй и властвуй!» Затем французы были разбиты наголову под Седаном (1870), где армия маршала Мак-Магона капитулировала (во главе с самим императором Наполеоном III). А перед этим бездарный военный министр Лебеф хвастливо заявлял: «Прусская армия? Ее нет, я ее отрицаю». Тут вполне к месту было бы напомнить ироничные слова того же Бисмарка, говорившего, что никогда так не лгут, как после охоты, во время войн и перед выборами.[578] Прошло несколько месяцев, и Париж оказался в осаде, а «лягушатники» оказались вынуждены есть собак, коней и кошек. Впрочем, трудовой люд всегда жил впроголодь.

Продажа собачьего и кошачьего мяса в осажденном Париже.

Нет на свете более завзятых фантазеров, чем рыбаки, генералы и полковники. Чем больше звезд, тем больше грез. Впрочем, вряд ли стоит отделять психологию армии от чувств и настроений народа. Ранее отмечалось, что в жизни народов мифы играют важную роль в установлении стереотипов поведения. Французы поплатились за мифы, созданные наполеоновской эпохой. Они были убеждены в превосходстве их армии, их оружия. Реальная жизнь (в лице прусской армии) безжалостно развеяла иллюзии. В рассказе А. Доде «Осада Берлина» выведен образ такого бравого вояки, французского полковника Жува, бывшего кирасиром еще во времена Первой империи… С началом войны Франции и Пруссии тот на Елисейских полях снял квартиру с балконом, чтобы стать свидетелем победоносного возвращения своих войск. Все французы были уверены: одержана крупная победа, 20 тыс. пруссаков убито, кронпринц взят в плен.

Когда же выяснилось, что Наполеон и французская армия потерпели страшное поражение, полковника хватил удар. И тогда, чтобы вернуть отца и деда к жизни, все родные стали подавать ему вымышленную картину кампании. Они сознательно лгали, рассказывая о победах, которых не было, о движении французских войск по Германии – к Берлину. Старик буквально ожил. Специально для него сочиняли вымышленные письма от сына. В свою очередь и он писал ему на фронт письма, давая советы, как вести себя с побежденной Германией, мечтая о скором взятии французами Берлина («Будь великодушен к несчастным. Не усугубляй тягот оккупации»).

А в это время пруссаки осаждали Париж, и сами французы страдали от бомбардировок, эпидемий и голода. Друзьям и родным, уже два месяца питавшимся только кониной и кошатиной, обессилевшим от голода, он после сытной трапезы (ему давали мясо и белый хлеб, дабы сохранять иллюзии) рассказывал, как при роковом отступлении из России они ели конину. Наконец, в один из дней, когда немцы должны были войти в Париж, старик, вероятно, что-то услышав, решил, что французы вступают в Берлин. Он облачился в парадный мундир – и вышел на балкон здания, откуда открывался вид на Елисейские поля. Париж походил на покойника, облаченного в саван. «Он подумал, было, что ошибся… Но нет!.. Вот заблистали острия касок, забили иенские барабаны, и под аркой Звезды, в такт с тяжелой поступью взводов и бряцанием сабель, загремел победный марш Шуберта!.. Тут среди угрюмого молчания площади раздался крик, страшный крик: – К оружию!.. К оружию! Пруссаки! Четверо передовых улан видели, как стоявший на верхнем балконе высокий старик зашатался, взмахнул руками и упал навзничь. На сей раз полковнику Жуву пришел конец».[579]

Бедный старый полковник! Бедная страна, продолжающая жить воспоминаниями о былых победах и ничего не сделавшая для того, чтобы заложить основы новых побед. Конец ее может быть куда более трагичен. Порой заблуждения быстрее ведут к гибели, чем ошибки и даже военные поражения.