Народы. Расы. Культуры

В амуро-сахалинскую историко-этнографическую область входят такие народы Приамурья и Сахалина, как говорящие на тунгусо-маньчжурских языках нанайцы, ульчи, орочи, удэгейцы, ороки, негидальцы, а также резко отличающиеся от всех них по языку нивхи (гиляки). Несмотря на языковое разнообразие и существенные различия в хозяйстве и быте, у всех этих народов обнаруживается значительное сходство очень многих элементов материальной и духовной культуры: упряжное собаководство с особым типом нарты и упряжкой цугом попеременно (змейкой), своеобразные типы сетевых снастей для рыбной ловли, зимнее жилище в виде землянок, свайные хозяйственные, а иногда и жилые постройки, выделка рыбьей кожи для изготовления разных предметов домашнего обихода и одежды, часто украшенной цветной аппликацией, сложный спирально-меандрический орнамент, культ медведя с выращиванием пойманного медвежонка в клетке и последующим его ритуальным поеданием. Сходство это настолько велико, а территориальная смена одних культурных особенностей другими происходит у перечисленных народов настолько постепенно (если не считать удэгейцев, резче обособленных от соседних групп), что, отвлекаясь от языка, было бы очень трудно провести границу между отдельными народами. На примере амуро-сахалинской области можно проследить, как в результате постепенного проникновения тунгусо-маньчжурских племен в аборигенную палеоазиатскую этническую среду складывалась культурная общность при сохранении коренных языковых различий.

В качестве примера хорошо исследованной историко-этнографической области европейской части СССР можно привести Восточную Прибалтику. Здесь с глубокой древности, по крайней мере со II тыс. до н. э., расселялись и взаимодействовали различные по происхождению и языку этнические общности: летто-литовская (включая пруссов), говорившая на балтийских языках, и эстоно-ливская, говорившая на прибалтофинских языках. Принеся в Прибалтику различные хозяйственно-культурные типы (тип лесных охотников и рыболовов — у предков прибалтийских финнов, тип пастушеских скотоводов и земледельцев у предков летто-литовцев) и обладая различными культурно-бытовыми особенностями, народы эти в ходе длительного исторического взаимодействия выработали много общего и в хозяйстве, и в культуре. Существенную роль в этом процессе сыграли тесные связи всех народов Прибалтики с их соседями — славянами, главным образом восточными (русские и белорусы), а частично и западными (поляки); в этом же направлений действовали и влияния, шедшие с запада (из Скандинавии и Германии), которые коснулись, хотя и в разной мере, всех народов этой области. Несмотря на резкие различия в языке между литовцами и латышами, с одной стороны, эстонцами и ливами — с другой, всем им свойственны многие общие хозяйственно-культурные черты, как например, широкое распространение в прошлом двухлемешной сохи в качестве основного пахотного орудия, жатвенной изогнутой полукосы, молотьба при помощи палкообразного била или цепа, значительная экономическая роль животноводства, в частности коневодства и свиноводства, повсеместное бытование срубного жилища с духовой печью или камином, наличие хлебосушилки с печью (рига), туникообразная рубаха с наплечными нашивками, плечевые несшитые накидки из шерстяных или льняных тканей, кругловыпуклые женские застежки — украшения (по-латышски сакты) и многое другое.

В послевоенные годы советские этнографы (включая авторов настоящей книги) вместе с учеными других стран собрали среди народов Центральной и Юго-Восточной Азии новые материалы, которые позволили значительно углубить наши представления об этнографическом районировании этой части ойкумены. Как мы уже знаем, здесь выделяются три крупные историко-этнографические провинции: 1) Центральноазиатская, 2) Восточноазиатская и 3) Юго-восточиоазиатская.

Первая из них была зоной развития на базе степной охоты и собирательства различных Животноводческих хозяйственно-культурных типов (кочевники степей и полупустынь, высокогорные скотоводы), которые существовали и взаимодействовали с земледельческими группами того же ландшафтно-климатического пояса. Антропологически население этой провинции входит в состав континентальных монголоидов; только на юге (в Тибете) имеет место переход к монголоидам тихоокеанским. Этническая история Центральной Азии характеризуется взаимодействием народов алтайской языковой семьи — тюрков, монголов и отчасти тунгусо-маньчжуров — с народами китайско-тибетской семьи — собственно тибетцами и близкими к ним племенами, а позднее с китайцами. На западных рубежах провинций большую этногенетическую роль играли также индоевропейские, главным образом иранские народы. В пределах провинции могут быть выделены несколько историко-этнографических областей (монгольская, синьцзянская, тибетская).