Нарратор

— Чем вы занимаетесь? Если вы насекомые, живущие под забором, пытавшиеся все это время меня найти, то лучше сразу умрите, — грубо ответил я.

— Нет, Господин. Мы все законопослушные, занятые люди, работающие во ваше благо. У многих даже свой бизнес, а некоторые и вовсе папы, — согнув голову, ответил он.

Состоятельные, богатые и папы. Достигнув такого благосостояния, верят в каких-то существ?

— Как тебя зовут? — спросил я.

— Артур, — быстро сказал он. — Но вы можете называть меня, как вам угодно, Господин.

Никита придвинулся ко мне и сказал шепотом на ухо:

— Нихера себе! Даже не знаю, что сказать. Ты зачем меня то приплел?

Я сразу сказал Пучеглазому заткнуть уши.

— Потому что я хочу видеть тебя подле себя. Подумай, сколько можно сделать при помощи этих психов, — Никита напрягся. — Уверен, что ты ограничивался в возможностях за этими стенами. Но при помощи отбросов можно все изменить, делать что угодно и как угодно. Их не жаль, станут обычным расходным материалом, это их предназначение. Они жажду общей цели. Посмотри, это убожество закрыло уши, как я ему велел, — сказал я, показывая пальцем на него. — А таких еще девять. Теперь тебе не надо рисковать, находить и выслеживать жертв. Они сделают сами. Всего то мне нужно дать указ. Ты же в свою очередь можешь вдоволь совершенствовать навыки химика. Строить карьеру. Подумай, тебе предложена возможность, которой никогда больше не будет. Доверься мне и наблюдай истинную красоту, — я положил руку ему на плечо, отчетливо наблюдая решимость и согласие в его глазах.

Никита схватился рукой за подбородок, походил из стороны несколько минут и в какой-то момент сказал:

— Хах, ладно. Убедил, сукин сын, — сказал он.

— Открой уши, — сказал я, схватив Пучеглазого за руку.

— Теперь вы подчиняетесь мне. Обращаться ко мне нужно строго по имени и никак более, особенно в общественных местах. И так же к нему, — сказал я, указывая на Никиту.

— После, как выйдем отсюда, мне нужно встретиться и проверить всех вас. Чтобы в каждом я был уверен, как в себе. Впредь не смей выкидывать ничего подобного, как с медсестрой, а иначе… — указал пальцем на дверь. — Завтра ночью, ты нам понадобишься. А пока можешь быть свободен, — закончил я.

— Как пожелаете, Милан, — покорно ответил он.

День пятый

Шелестя бумагой, в палату зашла медсестра. Осмотрела палату, уперла нос в листок и зачитала:

— Марков Милан?

— Здесь, — ответил я и поднял руку из под одеяла.

— Завтра выписываешься, в семь заберешь вещи. В восемь утра комиссия и с вещами на выход, — сказала она.

После чего еще раз осмотрелась и вышла из палаты, хлопнув дверью. Посчитав это за сигнал, Какун за секунду начал орать уже, привычно для нас абгаживая все вокруг. Я же вначале повернулся к Никите, за тем к Пучеглазому, невербально давая понять — все в силе.

***

Бульон, пахнущий рыбой, с черствым хлебом и куском масла. Наверно, это первый раз за все мое пребывание, когда еда пахнет не водяной плесенью, а запахом человеческой еды. Хотя на вид все так же отвратна. Я взглянул на Никиту, и он так же в глубочайшем удивлении нюхал суп, демонстрируя, что за все время это впервой.

Пока мы сидели и удивлялись сегодняшнему празднику, за соседним столом с криком, похожим на вой викингов, вскочил парень, раскидывая железную посуду.

— Как смеете вы подавать мне такую пищу и питье! — воскликнул парень. — Подать мне рог вина и тушу кабана. Локи, это ты сделал? Выходи трус…

Это был Тор. Довольно массивный, килограмм восемьдесят восемь человек. С белой бородой и волосами, завязанными в косы. Он считает себя потомков асов или перерожденым воином, снизошедшим из Вальгаллы. На самом деле это не сильно важно. Тор совершенно безобиден. И каждый несуразный прием пищи превращается в выступление Тора, который хоть немного да разбавляет эту блевотину.

***

На часах телефона было два часа ночи. Навел свет от экрана на Пучеглазого. Кивнув один раз. Он сразу встал, надел тапочки и с туалетной бумагой вышел в коридор. Через десять минут, дверь снова открылась, и в темноте прозвучали слова:

— Все чисто. Медсестра в служебной комнате, а санитар спит на диване в коридоре.

Мы с Никитой синхронно вскочили из под одеял. Никита достал бутылку воды, я же взял телефон. Телефон с фанарем положил на тумбу, а на нее поставили бутылку, получив своеобразный светильник, дающий минимальное количество света. Пучеглазый остался возле двери, слушая посторонний шум, происходящий за дверью. Мы же с Никитой подошли к спящему Какуну, начиная развязывать веревки. Я руки, а Никита ноги. Затем одной рукой закрыл ему рот, а другой нос. Через несколько секунд Какун с судорогой очнулся, метая глазами в хаотичном порядке. В конце увидев меня, держащего палец возле своего рта.

— Значит, ты понимаешь. Отлично. Сейчас я отпущу, и ты медленно сядешь. Вижу, что понял и, надеюсь, не начнешь кричать, — сказал я шепотом.