Нартов

Но вместе с тем это была Англия, представленная благодаря усилиям народа многими культурными достижениями. Это была страна, где тогда еще работал великий Ньютон и создавали свои бессмертные произведения Джонатан Свифт и Даниель Дефо, где немало было и других ученых, писателей, мыслителей. В те дни, когда здесь трудился Нартов, уже работали первые огнедействующие водоподъемники, предтечи паровой машины, созданные Северн и Ньюкоменом.

Пытливый и деятельный Нартов увидел много полезного в стране, где уже начали развиваться ростки машинной техники, которые привели во второй половине столетия к промышленной революции.

В марте 1719 года Нартов послал из Лондона Петру I письмо, в котором сообщил: «Я многие вещи здесь нашол, которых в России ныне не находятся». Помимо уже упоминавшихся технических новшеств, петровский механик «присмотрел» в Англии станки для плющения золота и серебра, для нарезки винтов к монетным машинам и для нарезки зубчатых колес. Он указал также на английские матрицы, полезные для монетного дела.

Деятельности Нартова, однако, крайне мешало невнимательное отношение к нему посла в Гааге Б. И. Куракина, — который возглавлял за рубежом всю дипломатическую деятельность в западноевропейских странах, Куракин, обязанный предоставлять Нартову необходимые суммы для государственных заказов, не только задерживал эти ассигнования, но и не выплачивал даже деньги, положенные за службу. Это при вело к тяжелым последствиям. Нартов истратил на заказы свои личные деньги, подаренные ему прусским королем. Напряженнейшая работа и постоянный недостаток денег привели к тому, что у Нартова начался, видимо, туберкулез — «болен сухотою». Последние деньги пришлось тратить на лечение.

Нартов уже неоднократно писал Куракину о том, что отсутствие средств ставит его в невыносимое положение, и из-за помех «в государевом деле» даже угрожал гневом Петра I. Снова и снова он требовал денег, буквально умолял Куракина выслать хотя бы сумму, необходимую на переезд во Францию. Больной, он выдвигал как основной довод не болезнь, а то, что ему больше нечего делать в Англии. Он писал, что за полгода пребывания убедился в главном: «секретов-де к токарным делам здесь никаких не находится», а царь-де велел ему, чтобы там жил, «где оные секреты мог достать».

Петровский механик возмущался тем, что Куракин своим пренебрежением к его нуждам срывает намеченное получение материалов о машинах и механизмах, изготовление их чертежей и моделей. Посол довел до того, что пришлось вывезти из Англии не зуборезный станок, не какую-либо машину производственного назначения, а всего лишь пресс для печатания рисунков на крышках черепаховых коробок-табакерок. Но в одном пункте Нартов категорически отказался отступить. Он купил в Англии инструменты и «механические книги» для Петра I и лично для себя. Книги на английском языке были пригодными, разумеется, только для того, кто мог их прочитать. Нартов очень резко указал, что инструменты и книги находятся уже у него, но все еще не оплачены. Он же без них ни при каких обстоятельствах не уедет. И Нартов добился того, что повез с собой через Ла-Манш и английские инструменты и «механические книги».

18 октября 1719 года Нартов приехал в столицу Франции. Как и всегда, он действовал последовательно и настойчиво, упорно продвигаясь к поставленным целям.

Как техник, он широко общался с трудовым людом. Как один из самых близких людей к царю, Нартов использовал возможность доступа к лицам, занимавшим высокое положение во Франции. Свой фронт обогащения техническими и научными знаниями он сумел сделать очень широким.

Парижские письма Нартова показывают, что, как и в Лондоне, он посещал арсеналы, монетные дворы, мануфактуры, разыскивал ремесленников, знающих важные производственные «секреты». Те же цели, что и стоявшие перед ним в английской столице, требовали, чтобы он постоянно бывал в ремесленных кварталах, общался с мастерами и мастеровыми, знакомился с их работой. А это было нелегким делом в условиях господства ремесленной техники с присущими ей обычаями скрывать тайны мастерства, рецептуры, приемы.

Вместе с тем Нартов бывал и в замках, дворцах, посещал пышную резиденцию французских королей— Версаль. Ко времени приезда Нартова здесь уже существовал один из великолепнейших в мире архитектурных ансамблей, сооружение которого было начато в 1660 году, когда Лево приступил к перестройке небольшого охотничьего замка Людовика XIII в загородный королевский дворец. К 1672 году Лево, а после него Монсар закончили строительство резиденции Людовика XIV, при котором французский абсолютизм достиг своего зенита.