Нарциссическая семья: диагностика и лечение

В ее личной жизни, однако, она не имеет фактически никаких границ. Как разведенная мать, она разрывается на части, делая для двенадцатилетней дочери то, что дочь вполне могла бы уже делать сама (стирает, делает покупки, готовит обед, ездит в супермаркет за рулем, хотя туда ходит автобус, и так далее). Кейт до сих пор чувствует себя так, как было, пока она была «ответственной» дочерью в весьма дисфункциональной нарциссической семье, и должна была быть готова «явиться по требованию» двадцать четыре часа в сутки, чтобы заботиться о нуждах родителей и растущих братьев.

В ее отношениях с мужчинами, она понятия не имеет, как обрисовать свои законные потребности в уважении и ласке, и как установить границы поведения, которое она согласна допустить. В результате получалось, что она имела нежеланный секс с каждым человеком, к которому она отправлялась на свидание, и затем испытывала отвращение к самой себе. Она наконец решила, что легче будет вообще не думать о свиданиях, и таким образом эта очень привлекательная, интеллигентная женщина оставалась в одиночестве каждый субботний вечер (когда ее дочь ночевала у отца).

Все или ничего

Неспособность установить разумные границы часто приводит к синдрому «все или ничего». Большинство врачей видели пациентов, которые предпочитали просто развестись с супругом, чем сесть и обсудить, как можно что-то изменить в отношениях. Или подросток, который не будет подходить к телефону, потому что может звонить кто-то, кто ему не нравится, и будет просить о свидании, а он не знает, как сказать нет. Или мужчина, который предпочитает уволиться, чем попросить у босса повышения зарплаты. Если у этих людей не складывается прекрасных отношений с другим человеком, который бы интуитивно знал, как удовлетворить их потребности (часть «все»), тогда они предпочитают сократить свои потери и развестись, или уволиться, или отказаться от всякого общения, не имея отношений вообще (часть «ничего»).

Эти пациенты не являются ни невероятно глупыми, ни столь же невозможно упрямыми, какими часто кажутся их врачам, которым может приходиться нелегко с этими пациентами типа «да, но...» На самом деле, эти люди не могут признать законность их чувств и потребностей, не могут их обосновать сами для себя, они искренне не могут представить себе возможность присесть с супругом, другом, коллегой, или кем бы то ни было за стол и разумно обсудить, как им установить границы так, чтобы чувства и потребности могли быть удовлетворены.

Ответственность и контроль

Как упомянуто ранее, взрослые, воспитанные в нарциссических семьях имеют тенденцию брать ответственность за вещи, которыми они не управляют. Они не видят никакой логической несогласованности в этом, поскольку это так хорошо соответствует их мировоззрению. Им трудно справиться с понятием, что принятие ответственности за что-то, чем они не управляют, грозит потерей рассудка или, по меньшей мере, неудачей, самобичеванием и чувством собственного ничтожества. Два метода, что мы нашли полезными в обучении, это понятия — «блокнот» и «мировой кризис».

Блокнот

В течение сеансов терапии, я обычно делаю заметки по ходу дела в стенографических блокнотах. Когда пациенты обнаруживают трудность ухватить понятие установки границ и ответственности/контроля, я протягиваю им блокнот и говорю «Возьмите это». Они удивляются такой команде, но всегда берут блокнот. Я откидываюсь на спинку кресла, скрещиваю руки на груди и жду. После того, как пациент посидел несколько секунд с блокнотом в руках, выглядя озадаченным, я спрашиваю, зачем он хотел взять блокнот. Конечно, он не может придумать ответ сразу же (так как это не законный вопрос), но в конечном счете он скажет что-то в том смысле, что ему не нужен был блокнот, но я сказал ему взять его, поэтому он его взял. Я спрашиваю, «Что Вы собираетесь делать с блокнотом?» (К этому времени он начинает чувствовать себя немного неуютно, задаваясь вопросом, а может у врача, как мы говорим в Род Айленде, «винтика в голове не хватает?»). Он запинается и проявляет эмоции, которые могут варьировать от смущения до замешательства, раздражения и гнева. Затем я спрашиваю, «Вы хотите блокнот?» К этому времени, конечно, они уже хотят не видеть ни блокнот, ни меня. Выслушав разнообразные протесты по поводу блокнота, я спрашиваю «Вы не хотите отдать блокнот мне?» Само собой разумеется, они не могут дождаться избавиться от него.

Я объясняю, что блокнот символизирует ответственность, и что есть все виды вариантов, которые являются доступными, когда кто-то просит, чтобы Вы «взяли блокнот». Мы исследуем некоторые из таких вариантов, как поиск следующей информации:

. Зачем вы мне даете это?

. На какое время?

. Что находится в блокноте?

. Я могу с ним что захочу?

. Насколько он тяжелый?

. Если я возьму его, буду ли я владеть им?

. Почему Вам он больше не нужен?

. Это опасно иметь блокнот?

. Кто-то еще захочет блокнот и попытается забрать его у меня?

. Вы имеете право отдать его? Он ваш?