Нарциссы для Анны

— Я думал, ты спишь, — сказал он.

— Давно уже не сплю, — прошептала она, привставая. — Я слышала, как ты метался и бредил во сне. Приснилось что-нибудь плохое?..

— Да, приснилось, — нехотя пробормотал он. — А ты спи. Еще рано.

— Я выспалась, — сказала сестра и, заглянув ему в глаза, добавила материнским тоном: — Не беспокойся, Чезаре, все будет хорошо.

— О чем это ты? — спросил он, хотя и сам прекрасно знал о чем.

— О деньгах за квартиру. Не беспокойся о них.

Джузеппина почти не спала, думая об этом всю ночь, и ей казалось, что выход найден.

— Попробуй не беспокоиться, — вырвалось у него.

— Как-нибудь устроится. Не думай больше о них.

— Легко сказать, — проворчал он. — Устроится… Добавь, как мама еще, что Господь Бог все устроит. Ну, ладно, поспи немного, а мне пора уходить.

Небо до самого горизонта было серым, когда он вышел на улицу, и черные тучи ползли с севера на юг. Риччо он увидел на дороге, тот радостным жестом приветствовал его. Одним прыжком приятель перемахнул через большую колдобину и оказался рядом с Чезаре.

— Ты что такой мрачный? Любимый кот издох? — пошутил он, заметив, что друг невесело смотрит.

— Угадал, — отрезал Чезаре и, не добавив больше ни слова, двинулся вперед по дороге.

— Чудак ты все-таки, — пожал плечами Риччо и, обиженный, тоже замкнулся в себе. Всю жизнь они дружили, а до конца он так и не мог понять характера друга, простого и честного парня, но как будто таящего что-то глубоко в душе.

Молча прошли они почти полпути. Тучи медленно сгущались и словно сразу наступали сумерки.

— Я возвращаюсь, — вдруг остановился Чезаре. — Мне нужно обратно домой.

— Да ты с ума сошел! — удивился Риччо, постукивая себя пальцем по лбу. — Какая муха тебя укусила?

— Я возвращаюсь, — сказал Чезаре с решительным и мрачным лицом.

— Но что я скажу в прачечной? Ты ведь потеряешь работу!

— Ничего. Скажешь, что я по какой-то причине не смог. Выдумай по дороге причину.

И ничего не добавив больше, он действительно повернул назад.

— Но какую же чертову причину я выдумаю? — заорал ему вслед Риччо.

— Какую хочешь! — ответил Чезаре, стремительно удаляясь. — А можешь вообще никакой не выдумывать. — Просить он не любил.

— Пошел ты к черту! — бледный от злости выругался Риччо, но приятель уже не слышал его.

Да, Чезаре не колебался больше: он выполнит задуманное, раз уж он так решил, и деньги, чтобы уплатить за квартиру, он так или иначе достанет. Подходя к своему кварталу, он сделал большой крюк, чтобы избежать встречи с кем-нибудь из соседей или знакомых, и грязными улочками добрался до церкви Сан Лоренцо. Он хорошо знал этот храм и его настоятеля дона Оресте, поскольку часто прислуживал здесь. В левом боковом нефе под изображением святого Лоренцо был специальный ящичек для подаяний, который вскрывался лишь раз в году, обычно в июле. К нему-то и направлялся сейчас Чезаре.

В прошлом году, открыв этот ящик, дон Оресте насчитал в нем целых сто пятьдесят лир, а поскольку уже был конец июня, там должно быть достаточно денег. Чезаре отдавал себе отчет в святотатстве задуманного, но, в конце концов, другого выхода нет. Если Господь Бог всеведущ, он, конечно же, знает об этом и не накажет очень уж строго. Не мог же он, в самом деле, хотеть, чтобы всех их хозяин выбросил завтра на улицу. Это было бы жестоко с его стороны.

Перешагнув, однако, порог маленькой церкви, Чезаре вдруг растерял свою уверенность, хотя и не собирался отступать. Если в этом и был грех, то он все равно его уже совершил в тот момент, когда принимал решение. Церковь была пуста, и проникавший в нее сквозь цветные витражи свет придавал ей особую величественность. Запах ладана, увядших цветов и свечей, тот особый церковный запах, который обычно действовал на него успокаивающе, на этот раз только усилил в его душе тревогу.

Он встал на колени перед изображением святого Лоренцо, в ногах которого был этот ящичек, но, помедлив, обратился с молитвой не к нему, а напрямик к самому Господу Богу.

— Господи, я совершаю нечестивое дело, но я возьму только, чтобы заплатить за квартиру. Сейчас эти деньги Тебе не нужны, а нам они позарез нужны. Господи, я никогда не крал, не хочу и впредь этим заниматься — я просто на какое-то время беру у Тебя в долг. Если Ты одолжишь мне эти деньги, я верну их Тебе с процентами. Честное слово, верну!.. Я принесу и положу их сюда, в этот же самый ящичек…

Чезаре затаил дыхание и прислушался, дожидаясь ответа, но в церкви стояла полная тишина. «Молчание — знак согласия», — решил он и, оглядевшись, чтобы убедиться, что никто не следит за ним, торопливо взломал слабый запор на ящичке лезвием своего перочинного ножа. Быстро отсчитал монеты и монетки, взяв ровно двадцать четыре лиры, и тут же вышел из церкви вон. Он уходил с колотящимся сердцем, но уверенный, что договорился с Господом Богом и свое обязательство перед ним честно выполнит.