Нарты. Адыгский эпос

— Страшно умереть в чужих краях, — отвечал Куйцуку Жынду-Борода. — Что, если свирепые иныжи отнимут у нас те крохи, которые мы возьмем с собой, отправляясь в путь? Ведь тогда погибнут и старики, и молодые! Хватит ли у нас сил, чтобы тронуться с места? Нет, не хватит! Мы только ускорим свою смерть. Тяжко умирать, ничего не добившись!

Слова Жынду-Бороды подхватили и другие.

— Ладно, — сказал Куйцук. — Оставайтесь на месте! Дайте мне только троих надежных спутников. С ними отправлюсь я за море. Если что найду — подам весть. Если и там не найду ничего — значит голод во всем мире. Тогда сами решайте, как быть!

Речь Куйцука понравилась нартам.

— Ладно, Куйцук! Отправляйся за море! — ска зали нарты и пожелали ему доброго пути.

Со своими товарищами — Арыкшу, Горгоныжем и Ахуажем — Куйцук пустился в дорогу. После долгих странствий достигли они берега моря.

— До моря-то мы добрались, — сказал Ахуаж, — но как нам его переплыть?

— Смастерим челноки и переправимся! — отвечал Куйцук.

Нарты срубили четыре дуба, выдолбили четыре челна и пустились в плаванье. Море стало раскачивать нартские челны. Едва достигли они середины моря, как поднялась буря, и обрушились на пловцов волны высотой в девять стогов сена.

Испугался Арыкшу и взмолился:

— Повернем обратно, друзья, пока морская пу чина не стала нашей могилой!

Куйцук не захотел возвращаться обратно и, борясь с волнами, связал челны крепкой бичевой.

— Великое море вздумало нас испугать, но мы не из трусливых! — воскликнул Куйцук. Но разгневанное море мощным ударом волны опрокинуло его челн кверху дни щем. Тогда Куйцук ухватился за хвост своего коня, го воря — Я не обижал тебя на суше, выручай меня на море!

Конь Куйцука, раздувшись, как бурдюк, поплыл по волнам. Куйцук одной рукой ухватился за хвост коня, а другую обмотал бичевой и потянул за собой связанные челны, а в них — Арыкшу, Горгоныжа и Ахуажа.

Еще сильнее разбушевалось море и стало швырять нартские челны, но не тут-то было! Так и не удалось ему утопить Куйцука.

Нарты переплыли море и двинулись по суше. Когда достигли они взгорья, Арыкшу остановился и сказал:

— Дальше ехать не могу! Вот уже неделя, как я ничего не ел!

— Куда же ты девал свои припасы? — удивился Куйцук.

— От них уже давным-давно не осталось ни крошки! — отвечал Арыкшу.

— Что за обычай у нарта, — двух шагов не пройти, а съесть целую гору! — сказал Куйцук. Достав из своей дорожной сумки сыр и просяную лепешку, он отдал их Арыкшу: — Смотри, чтоб хватило, пока доберемся до гребня седьмой скалы!

Нарты тронулись дальше. Дойдя до подножья третьей скалы, обессиленный Горгоныж промолвил, чуть не плача:

— Дальше ехать не могу! Чем так мучиться, лучше мне здесь помереть!

— Эй, Горгоныж, что с тобой стряслось? — спро сил Куйцук.

— Две недели прошло с тех пор, как я ел в по следний раз!

— Куда же ты девал свои припасы?

— Я уже забыл, что было в тот день, когда я подо брал последние крошки!

Куйцук достал из своей дорожной сумки полкуска сыра и пол-лепешки и протянул Горгоныжу:

— Смотри, чтоб хватило, пока не перевалим гре бень седьмой скалы!

Нарты тронулись в путь. У подножья четвертой скалы Ахуаж свалился с коня:

— Дальше ехать не могу! Умираю с голоду!

— Эй, Ахуаж, куда же ты девал свои припасы? — спросил Куйцук.

— Если бы дикие звери растерзали меня в тот день, когда я доел свои припасы, — нарты успели бы позабыть мое имя! — ответил Ахуаж.

Тогда Куйцук достал из своей дорожной сумки четверть куска сыра и четверть лепешки и протянул Ахуажу:

— Пока не проедем седьмой скалы, больше ни чего не жди!

Нарты двинулись дальше. У подножья седьмой скалы Арыкшу, Горгоныж и Ахуаж остановили коней.

— Поезжай, Куйцук, один, а мы останемся здесь умирать! — заговорили все трое.

— Эй, лентяи! Мы ведь уже доехали, один шаг остался! — воскликнул Куйцук. Но никто из нартов не шевельнулся.

— Эй, удальцы! За седьмой скалой ждут нас поля, на которых Тхаголедж посеял свое просо, пастбище, где бродят тучные стада Амыша, леса Мазитхи, полные дичи! — сказал Куйцук. Все трое только переглянулись и вздохнули.

— Эй, смельчаки! Нартский род ждет от вас спа сенья! — сказал Куйцук. Тогда подняли головы всад ники, но они были не в силах держать поводья. Куйцук достал из своей сумки последнюю лепешку и разделил между ними.

Нарты снова тронулись в путь. С трудом перевалили они седьмую скалу, за которой открывалась степь, — та самая степь, где посеял просо Тхаголедж. Не просо, — чистое золото, расстилаясь перед ними, слепило глаза. Тучные стада Амыша паслись в долинах, а по склонам простирались дремучие чащи Мазитхи, где бродили кабаны и дикие козы.

Посреди долины вился дымок над старым домом. К нему приблизились всадники, напрягая последние силы. В доме не было ни живой души. Нарты сели за стол, уставленный яствами, и, насытившись, легли отдыхать.

Поздно вечером возвратились хозяева дома, семеро братьев-иныжей. При виде пустого стола иныжи пришли в ярость и решили расправиться с непрошенными гостями.