Нарушая правила (СИ)

От волнения у меня даже глаза не закрываются. Я смотрю в темноту и никак не могу заглушить в себе чувство глупого щенячьего восторга.

— Дина? — зовет меня Тим.

— Да.

— Это твоя рука на моей попе? — говорит он напряженным голосом.

— Где? — резко поворачиваюсь к нему.

Тим хрипло смеется, явно довольный моей реакцией.

— Да расслабься, я же пошутил. Жалко, что лица твоего сейчас не видно.

Я снова отворачиваюсь.

— Жалко у пчелки, — бубню себе под нос.

— Это сельский юмор?

— Чемезов, ты самый несносный человек из всех, кого я знаю, — стараюсь звучать строго.

— И самый секси, — добавляет парень.

Я закатываю глаза.

— Ты умолкнешь?

— Да что-то не спится, — жалобно бормочет Тим, шурша простыней. — От постели пахнет зефирками, не знаешь, почему?

Примерно, в таком духе мы переговариваемся около двух часов.

Как и обещал, Тим не посягает на мою территорию, но эти его намеки то и дело выбивают из легких весь воздух. В голове все путается от невероятно сильного, пьянящего, головокружительного чувства.

А я так боюсь влюбиться в Тима.

Да чего там. Я уже в него влюбилась.

И это очень плохо. Ведь Чемезов невозможный пустозвон, а флиртует, как дышит. Трудно предугадать, что у него на уме, что он выкинет в следующую минуту. Он ненадежный, легкомысленный, избалованный. Но самое смешное, что можно хоть до бесконечности продолжать список отрицательных качеств Тима, только смысла в этом нет. Он безумно нравится мне таким, какой есть, со всеми своими недостатками. И достоинствами. А они у него тоже имеются.

Чемезов — как кубик Рубика — никогда не знаешь, какой гранью он к тебе повернется. Это сбивает с толку, а ещё волнует так, что сердце колотится быстро-быстро, и, кажется, что другие парни все какие-то не такие: скучные, обычные, одинаковые…

Вот именно поэтому мне нужно как можно скорее переехать отсюда…

Глава 14. Тим

Арсеньева была у меня первой…

В том смысле, что ещё ни с одной девушкой мне не приходилось проводить три ночи подряд, борясь с искушением прикоснуться к ней. Я боялся все испортить. Дина только начала мне доверять, я это чувствовал. И свести на нет то, что между нами уже появилось, какими-то тупыми подкатами, просто не мог.

Мы валялись, дурачились, болтали. Иногда Дина что-то читала перед сном, а мне просто было классно от того, что она рядом. Реально. Я не могу вспомнить, когда в последний раз так много ржал.

Ничего мне говорите, ок?

Я сам знаю, как вся эта хрень называется. Но что с ней делать?

Дина с Аней планировали съехать раньше, правда что-то у них не получилось. Я не подал вида, как обрадовался, а прошлым вечером ввалился к Дине в спальню сразу после душа.

На мне было полотенце — все путем. Блин, видели бы вы лицо Арсеньевой. Я посоветовал ей закрыть глаза, если она не готова любоваться тем, как я переодеваюсь. Вышло забавно.

Но сегодня они точно съезжают, в какой-то хостел, уже и вещи с вечера собрали.

В горле снова появляется комок, тоска накатывает.

Знаете, я уже привык, что по моей квартире расхаживают девчонки, что моя ванная уставлена всякими флаконами с женскими штуками, что я не разгуливаю по дому в одних трусах и не разбрасываю шмотки. Конечно девушки в моей квартире и раньше тусовались, но с ними я спал, и они для меня не готовили.

Зарекался я переживать из-за девчонок и мотать сопли на кулак, а с самого утра только этим и занимаюсь.

Понятно, что мы с Арсеньевой будем видеться в универе, я могу навещать ее на работе в торговом центре, куда-нибудь пригласить, и она стопудово согласится… Просто теперь мне этого мало…

Ведь одно дело сводить в кино девушку, от которой сносит крышу, а другое — разговаривать с ней ночь напролёт.

Ой, все короче… Забудьте, что вы слышали.

— Давай рассказывай, — перед потоковой лекцией с загадочным видом ко мне подсаживается Фриц.

— Ты о чем? — приподнимаю бровь.

В ожидании препода народ вокруг гудит пчелиным роем.

Мы сидим на самом верху. До начала пары остается несколько минут.

— Ну как она? — шепчет Фриц, склоняясь ко мне.

Моя челюсть каменеет.

— Отвали, — догадываюсь, кого он имеет в виду.

— Хорош, мне же интересно, — парень слегка толкает меня кулаком в локоть. — Я знаю, что ты ей нахлобучил. Так стоило оно того или нет?

На его морде нарисовано похотливое любопытство.

Он ждет подробностей? Он всерьез думает, я стану с ним что-то обсуждать?

Кретин.

— Знаешь? Откуда? Свечку держал? — сухо бросаю в ответ.

— Ага, — хмыкает Фриц, кривя губы. — Я вчера домой собрался, заглянул к тебе, там пусто, потом слышу, Арсеньева за дверью смеется. А ещё мне Анька по секрету сказала, что вы уже не первую ночь… — идиотски двигает бровями.

— Ну и?

— Что ну и? Как оно? Эта недотрога полюбому целкой была. Не то что Петрова, — тихо бормочет Фриц. — Но, может, это и к лучшему. Стремно с девственницами, наверное?

Его дотошность и въедливые вопросы заставляют хмуриться все сильнее.

Поморщившись, вместе с воздухом выпускаю через ноздри раздражение.

— Ты серьезно меня об этом спрашиваешь?