Нарушая все запреты (СИ)

– Вы Гаврилу ищете? – не дождавшись ответа на приветствие, она спрашивает, чувствуя, что ладони мокнут – от волнения, а не жары.

Дети переглядываются. Выбирают, кто будет говорить. А может как стая просто ждут какого-то сигнала агрессии, чтобы броситься в рассыпную.

– Он нас на речку обещал повести… Тарзанку сделать...

Смельчак находится. Это беловолосый мальчик с порезом на щеке. Он худой и угловатый. Взгляд – остренький. Услышавшей вчера историю детства Гаврилы Поле теперь сложно не придумывать грустную историю для каждого из ребят, но она старается не думать о плохом.

Благодарит парнишу улыбкой и теплым взглядом, делает шаг назад, боком поворачивается.

– Он в церковь пошел. Задержался, наверное. Но просил вас дождаться, – врет и не краснеет. Дети замерли в ожидании, Полина не смогла улыбку сдержать. – Чай с пирогами будете? Вместе подождем…

Она предлагает, кивая в сторону открытой двери.

По взглядам видно – они в сомнениях. Полину не знают. Пироги из чужих рук брать не велено. Но это ведь Гаврилы дом…

Когда щеколда на калитке открывается благодаря ловкому движению одной маленькой тоненькой руки, внутри Полины вибрирует триумф…

Малышня заходит во двор, движется гуськом по дорожке в сторону порога.

* * *

Когда кухня наполняется детьми, она вдруг начинает казаться слишком маленькой. А Полина сама себе – крайне бестолковой.

Здесь мало стульев, не достает чашек. Она не умеет разговаривать с малышней, но…

Малышня же ее и страхует.

Они очень разные, но поразительно организованные.

Мало стульев – не вопрос. Устроятся по двое полупопиями или бочком. Чай можно пить из одной кружки. Главное – пироги за обе щеки.

Конечно, им всем больше по вкусу сладкие. Но это и хорошо, Гавриле достанется его картошка…

– У тебя волосы мягкие… – одна из крошек, четырехлетняя девочка-Полина, худенькая блондиночка, вид которой откровенно заворожил Полину взрослую, сидит у нее на коленях. Тянется к волосам, которые гостья Гаврилы успела распустить, дергает немного… Но это не раздражает – улыбает только.

– У тебя мягче…

Старшая Полина хвалит младшую, гладя по белокурой голове. Приходится сдерживаться, чтобы не уткнуться в макушку носом. Ведь даже на расстоянии чувствуется особенный запах – детства.

Они правда все чумазые и местами битые. У кого коленка, у кого щека. Море комариных укусов и синячков. Едят с таким аппетитом, будто год голодали, но всё это вызывает в Полине не жалость с брезгливостью, как она боялась, а восторг.

Она вкусно приготовила. Она может радовать детей…

Слыша новый стук калитки, переживает взрыв радости. Подмывает ссадить с себя Полину, побежать навстречу Гавриле и похвастаться перед ним. Но какой смысл, если через полминуты он сам всё увидит?

Поля слышит, как поднимается по ступенькам, в доме уже разувается, к кухне идет.

Остановившись в дверном проеме – присвистывает, провоцируя гул детских голосов.

– Если ты в заложниках – моргни, – он даже не пытается перекричать, но обернувшаяся Полина ловит каждое его слово.

Он улыбается, она светится… Сам подмигивает, заставляя малышку на Полиных руках взвизгнуть и потянуться ко рту. А потом еще раз, когда Гаврила делает резкий выпад к ним, хватает на руки и забрасывает на шею…

– Кто тут ест мои пироги, а-а-а? – ребенок в невероятном восторге. Визжит опять, хватаясь за волнистые волосы парня. Справедливости ради, она при всем желании много бы не съела. Но расплачиваться с серым волком вполне возможно придется именно ей…

– Они не твои…

Только в кухне есть, кому за нее заступиться. Старшая Полина говорит, напрочь позабыв о том, что её тут вообще-то спасли… Вздергивает бровь так же, как это же делает Гаврила. Смотрит, интригуя…

– Общие…

Встает, в несколько шагов к Гавриле приближается. Тормозит за мгновение до того, как подняться на носочки и поцеловать. Осознает, что при детях неуместно, наверное.

Чуть грустит, Гаврила же наоборот – веселеет.

Опускает маленькую Полину на освободившийся стул, старшую на себя тянет.

Обнимает, вжимая в бок, взглядом обводит их компанию…

– На заборе висли. Сказали, ты после службы обещал их на речку…

Полина объясняет тихонько, вжимаясь лбом в плечо парня и прикрывая глаза.

Ей так хорошо, когда по талии ненавязчиво скользит его большой палец. Она умудрилась за утро соскучиться.

– Обещал. Задержался просто. Надо было с крышей помочь тёть-Розе.

Мог бы не оправдываться, но ему не сложно. Полина кивает, с замиранием сердца следит, как он тоже тянется за одним из наваленных горкой пирожков. Берет, откусывает, протягивает: «ммммммм», жуя…

– С молоком бы… – мечтатает вслух, вызывая улыбку.

– Мы с чаем… – Полина же пожимает плечами, следя, как один из парнишек присёрбывает из кружки…

Рука Гаврилы незаметно сползает ниже, гладит Полю по попе. Пусть понятно, что дети не видят, а щеки всё равно краснеют.

– Ты же купальник брала, да? – и еще сильнее, когда Гаврила спрашивает, поворачивая голову к ней.

Честно говоря, могла и не брать. Мечтала, что они голышом купаться будут. Без свидетелей. Но ума хватило. Поэтому кивает.