Нарушая все запреты

Он для неё – не просто взгляд в зеркале заднего вида.

Он её душевный Гаврила из снов.

– Что рассказать-то?

Только ему идея не кажется такой уж блестящей. Хмурится немного, снова смотрит на руки, хотя Полина не водит по ладони – замерла.

– Что не жалко. Мне всё интересно…

Реагируя на её признание – возвращается к лицу. Сомневается будто. Продолжает хмуриться. Но на робкую улыбку отвечает. Своей. Тянется губами.

Поля – навстречу. Чтоб не думал там себе…

Он коротко целует, а ей жалко, что только так…

Но зато начинает говорить…

– Я раньше в боях без правил участвовал. Поэтому действительно бывали времена, когда дрался больше… – хмыкает, а у Поли сердце сжимается. Можно не спрашивать, но ей хочется…

– Зачем участвовал? – ее рука опускается на укрытый тканью футболки живот. Гаврила возвращается к её коленке. Узоры рисует, смотрит в глаза.

– Деньги нужны были. А как ещё заработать? – наверное, читает в ее взгляде варианты ответа. Но не злится – улыбается. Поля понимает, почему. Легко рассказывать в теории, ни черта не зная о его «практике». – Нас таких много было – пацанов. Деремся. На нас ставят. Получаем процент…

– Жестоко…

– Очень. Но не смертельно, как видишь… Да и давно это было…

– А сейчас? – Поля снова спрашивает и ждет. Гаврила съезжает по ее телу. Улыбается не сразу, не сразу же возвращается к лицу.

– Всяким занимаюсь, Поль. Не бедствую…

Отвечая, не успокаивает, но Поля прикусывает язык. Знает – не надо настаивать. Сейчас, во всяком случае…

– А к отцу моему устроился, потому что деньги нужны? – пальцы Гаврилы съезжают с коленки по внутренней стороне бедра. Поля сначала разжимает колени, потом осознает это. Сглатывает…

Касания едут вниз… И снова вверх…

Взгляд возвращается к ней.

– Потому чтоты нужна,устроился.

Гаврила отвечает с улыбкой, снова тянется к губам. Теперь целует уже длиннее…

Это как пытка, но очень сладкая. Просить прекратить могла бы только сумасшедшая. Поля – не такая. Она впитывает.

Еле переживает, что Гаврила отрывается. Глазами тянет его назад, как канатами…

Но ему виднее. Лучше знает, когда тормозить.

– У меня нет проблем с деньгами… На себя. И тебе сколько надо – смогу заработать.

Полина сдерживается изо всех сил, чтобы не скривиться. И не отвечает ничего. Она не знает, что утром будет. Она по-прежнему не верит в перспективы. Но и его разуверять ей внезапно не хочется.

– Я тебе сразу понравилась? – следующий вопрос и самой кажется наглым, Гаврила взглядом дает понять – того же мнения. Но это не значит, что не ответит. Касается губами носа, проезжается пальцами снова по ноге – теперь чуть ниже... Почти до непозволительного... Но вовремя назад. Или наоборот – совсем не вовремя.

– Сразу. Увидел – влюбился. Стрела язвил, а я...

– Стрела – это кто? – Гаврила снова хмыкает, головой мотает, недолго смотрит в сторону. Потом на Полю.

– Друг типа.

Отвечает обтекаемо, а Поле кажется, она знает, что за друг... Да и вряд ли "типа", у Гаврилы всё от души. Что дружба, что любовь. Она таких людей раньше не встречала. А может не присматривалась просто. Но он её поражает.

– Ты правда из Любичей? – она переводит тему, покрываясь мурашками из-за нового движения – Гаврила едет по голени, обхватывает щиколотку, гладит ступню, поднимается вверх по другой ноге…

– Да. Жил с бабкой в деревне до двенадцати. Она меня Гаврилой и назвала…

Пусть назвал её «бабкой», но Полине почему-то кажется, что от его слов веет особым теплом.

– Она жива?

В ответ на вопрос Гаврила мотает головой.

– Нет моей Лампы… – больно ли ему, Поля не знает. Но ей – внезапно да. – Но она успела меня многому научить. Вот тут живет.

Гаврила указывает на грудь, потом возвращает руку на ее тело – давит тяжестью на живот, а Поля ему верит. У него «там» много места.

– В Любичах дом ее остался. Я туда езжу, присматриваю. Мечтаю… – Гаврила делает паузу, хмыкает... – Дети когда будут – туда их, пусть здоровыми растут. Мне кажется, там человека легче воспитать, чем в столице…

Слова парня можно воспринять двояко, но Поля снова не спешит о чем-то спорить. Она там не была. Ей сложно что-то внятное сказать.

– Ты молодой для детей, нет? – поэтому снова тему переводит. Снова видит на лице Гаврилы улыбку…

Он гладит ее через ткань, смотрит в лицо… По миллиметру двигается вниз, обжигает касаниями бедро…

– Люблю детей. Не верю, что они мешать могут…

И снова спорить можно – Поля ведь думает. В её идеальном мире место детям появится ближе к тридцати. Но Гаврила слишком искренний. Да и… Может он прав?

Эта мысль впервые приходит в голову Полины. Раньше она ко всем в оппозиции жила. К отцу – не соглашалась никогда, принимала просто. К Марику. К Варе. А тут…

– Если ты с бабушкой жил, то что с родителями?

Полина тянется к его лицу. Ведет по щеке… Приходит в восторг от того, как приятно царапает кожу пробившаяся щетина… Обводит ухо… Спускается к шее, чувствуя, как дергается кадык...

Ласкает в ответ на его ласку. Так же аккуратно. В надежде, что ему хотя бы немного так же приятно…

– Мамка моя – кукушка. Двоих детей произвела – обоих бабке сбросила и умотала…