Нарушая запреты

— Тебя вызывают в полицию. Если не можешь, не ходи. Позвоним им и они сами приедут.

— Хуже уже точно не будет. Съездишь со мной?

— Конечно. Я для этого здесь, чтобы помочь.

Дальше начались отвратительные дни. Опознание матери, постоянные допросы от полиции о ее жизни, похороны и бессонные ночи из-за стресса. И как бы там не было, она была моей матерью. Какой бы она не была, но я знала, что она у меня есть. Теперь же я осталась одна, не считая Аси и т. Кати.

У матери оказался цирроз печени, сказались месячные загулы и ужасный образ жизни. После себя она оставила квартиру. Я была её единственной дочерью и делить ее мне было не с кем.

Я вернулась в колледж спустя две недели. Ловила на себе косые взгляды, но было плевать. Всех интересовало исчезновение Саида, мой ужасный внешний вид и вообще всё, что было связано с моей жизнью. Но я должна была догнать всё, что упустила и поэтому полностью посвятила себя учебе.

После учебы я делала ремонт в квартире матери, теперь уже в своей. Меня почти всё, на что хватало сбережений. Раньше я не тратилась, когда жила с Саидом и все деньги оставались нетронутыми. Т. Катя и Ася помогали мне каждый день. А ночевать я возвращалась в нашу с Саидом квартиру, снова и снова утопая в боли и отчаянье.

Каждый день я надеялась на то, что он придет, вернется. И пусть бы сказал, что это была глупая шутка, розыгрыш. Я бы простила. Но это были лишь пустые надежды. В реальной жизни всё происходило иначе. Я ревела ночами в подушку, умоляя Господа залечить мои ноющие раны. А утром разбитая и невыспавшаяся возвращалась в колледж.

В один из дней ремонт в квартире встал. Закончились деньги и мне пришлось ждать стипендию, чтобы докупить остальные вещи. Но помощь пришла откуда я совсем не ожидала.

Глава 26

Саид

Возвращаясь домой от Хамира, я зашел в первый попавшийся в бар и напился до потери памяти. Очнулся уже дома и с больной головой.

Еле как поднялся с кровати и прямиком направился в душ. Включил прохладную воду и облокотился спиной на стену.

Воспоминания о вчерашнем разговоре постепенно появились в моей больной голове. Хамир отказал, сука. Знал ведь, что моя семья в безвыходном положении и специально настоял на выполнении договора. Прикидывался все эти годы другом семьи, а оказался настоящей гнидой.

Дарина... Как мне объяснить ей всё? Прости, но ты станешь моей женой, когда я найду способ развестись с Аминой? Что ей сказать? Она не поймет, не сможет. Ведь свадьба с другой это не формальность, не для галочки. Мне придется стать предателем в ее глазах или в глазах семьи. Как я скажу что мне придется жениться? Вот как такое можно сказать любимому человеку? Это причин ей столько боли, что я даже боялся представить...

Из душа вышел не скоро и лучше бы не выходил. Возле окна, ко мне спиной стоял отец. Слышал шум воды, поэтому не ушел, ждал.

— Говори отец. — сказал я, опустившись на кровать.

— Что ты вчера вытворял, Саид? — рявкнул он и повернулся ко мне. — Решил опозорить нас с матерью?

— Что?

— Устроил дебош в баре Шахмеда, подрался с его братом, оскорблял семью Хамира.

— Значит заслужили. — спокойно ответил я.

— Хватит, Саид! Что с тобой происходит? Где мой сын, который всегда чтил наши обычаи и традиции?

— Что со мной? — взорвался я и встал почти вплотную к нему. — Вы жизнь мою ломаете и ты спрашиваешь, что со мной происходит? Я девушку полюбил, а вы вместо того, чтобы порадоваться, ставите меня перед выбором.

— Но он ведь у тебя есть, выбор. — спокойно сказал он, но меня уже было не остановить.

— И это, по-твоему, выбор? Либо сломать вашу с мамой жизнь, либо нашу с Дариной. Это ты называешь выбором?

— Саид, я не узнаю тебя. Ты ведь знаешь, что наши обычаи таковы. Почему позволил русской девушке полюбить себя и сам повелся на эти чувства? Ты знал, что свадьбы с девушкой нашей веры не миновать.

— Двадцать первый век, отец. Насильно уже никого не выдают замуж и не женят. Ты сам женат на русской, о каких традициях тогда речь?

— У нас другая история.

— Я знаю вашу историю. Знаю, что она сменила веру ради тебя и твой отец был потрясающим человеком, который выбрал сыну счастье и любовь, а не хорошую репутацию для себя.

— Не смей так разговаривать. — заорал он. — Ты мусульманин, Саид. Не смей говорить о наших традициях плохо. Я воспитывал тебя иначе.

— Я тоже относился к тебе иначе. — процедил ему сквозь зубы.

— Уезжай. — сказал он после недолгой паузы. — Уезжай в свою Россию и навсегда забудь нас с Мирьям. — отец молча вышел из комнаты, а на пороге появилась мама. Зареванная и отчаявшаяся, она смотрела на меня и продолжала плакать. Затем молча ушла, скорее всего осуждая меня.

А я принял решение улететь в Россию. Я не мог бросить Дарину, не мог позволить ей страдать. Собрал свои вещи и вышел на балкон. Тепло. Светило солнце и моя нежная девочка, наверное, сидит на парах и ломает голову, почему ее жених не звонит уже второй день. А я не мог...