Нарушенная клятва

Артур с неимоверными трудностями добрался до домика старого учителя, вдобавок с объемистым мешком на плечах. Когда он постучал в дверь, и Тилли открыла ее, он сначала с облегчением свалил с себя поклажу, а уже потом принялся отряхивать полы своей длинной куртки и обивать снег с высоких сапог.

— Господи, Артур, как это тебе пришло в голову тащиться сюда в такую погоду?

— Мама думает, что вы тут уже умираете с голоду. Я сниму сапоги, они насквозь промокли.

— Нет-нет, проходи в дом, ты замерзнешь. — Тилли буквально втащила его за руку.

Артур затоптался на половике у порога, околачивая снег, потом, заглянув в комнату, где у самой печки сидел в своем кресле мистер Бургесс, коротко сказал:

— Все завалило.

— Да-да, Артур, действительно, все завалило. Как думаешь, скоро это кончится?

— Непохоже, мистер Бургесс, никак не похоже. Гляньте-ка на небо.

— Иди сюда, к огню, — поманила его рукой Тилли, но он заколебался:

— Да я весь в снегу, Тилли. Только запачкаю пол.

— Ну, ему не привыкать. Давай, садись, — не допускающим возражений тоном скомандовала она. — Я приготовлю тебе горяченького. — Положив мешок на стол, Тилли потрогала его, затем взглянула на Артура: — Как ты умудрился вынести это из дома?

— Она уехала, Тилли. Мадам Всемогущий Господь уехала как раз незадолго до большого снегопада. Я попробовал было прийти сюда, чтобы сказать тебе, но пришлось вернуться.

— Приехал Мэтью.

— Нет-нет! То есть приехал, но не мистер Мэтью, а мистер Джон. Вернулся из Скарборо. Похоже, он получил письмо от мистера Мэтью — ему переслали. А в письме сказано, что, мол, мистер Мэтью хочет, чтобы он, мистер Джон, приглядывал тут за всем, пока он сам не вернется, а о сестрице — ни единого слова. Ты же знаешь, мистеру Люку этим заниматься не с руки — он ведь служит в армии. Ну, а мистер Джон был прямо на седьмом небе. Кэти говорит, что слышала, как он сказал мисс Джесси-Энн насчет письма: так она чуть его не убила. Короче говоря, взбесилась. Собралась уже вызвать своего мужа с сестрой и заявила, что, мол, знать не хочет ни о каком письме, покуда не известят обо всем адвоката. Ну а мистер Джон говорит: а я, мол, уже известил, и он вот-вот приедет. Эх, ну и смеялась же мать! Сказала, что мисс Джесси-Энн носилась по всему дому так, словно ее пчела ужалила в задницу. А я-то и не знал, Тилли, что у нее нет своего дома, и они с мужем живут с его стариками и прочей родней. Вот почему она так рвалась хозяйничать в Мэноре… А ты знала?

— Да, я знала, что она живет с… родственниками мужа.

— Ну, тогда все понятно. — Артур посмотрел на мистера Бургесса. — То есть почему она так хотела остаться тут. Ведь верно?

Мистер Бургесс, широко улыбнувшись, кивнул:

— Да, теперь действительно все понятно. В доме родителей мужа она не может чувствовать себя полной хозяйкой, поэтому и решила воцариться здесь, а мужа собиралась использовать в качестве оружия в своей борьбе за власть.

— Да-да, — согласно покивал Артур. По нему было видно, что воспринимать речь старого учителя и следовать за ходом его мысли ему, как обычно, было сложновато, но, в общем он понимает, что мистер Бургесс во всем согласен с ним. Потом малый повернулся к Тилли: — Мать сказала, узнай, мол, как она себя чувствует.

— О, передай ей, что прекрасно. — Тилли поставила на стол большую чашку горячего бульона, а рядом положила ломоть хлеба. — Да сядь же ты наконец! И поешь.

Кое-как пристроив свое массивное тело на табуретке, Артур начал жевать теплый, с поджаристой корочкой хлеб, прихлебывая бульон, одновременно он не переставал рассказывать обо всем, что произошло в доме за последнюю пару недель. А, доев и, поставив пустую чашку на край стола, закончил:

— Мать говорит, тебе бы уж можно вернуться, Тилли. Говорит, теперь уж точно можно.

Тилли в этот момент стояла за креслом мистера Бургесса. Едва заметным движением подбородка она указала Артуру на старика, а вслух ответила:

— Не думаю, что мне стоит возвращаться, Артур. Это может создать в семье еще большую напряженность, ведь разногласий и без того предостаточно.

Артур правильно сориентировался. Крякнув, он поднялся на ноги, бормоча:

— Да, пожалуй, ты права, Тилли. Пожалуй, ты права. Ну, так я пошел. Мистер Бургесс… — Он неловко поклонился старому учителю, и мистер Бургесс, словно очнувшись, произнес:

— О… да-да, Артур. Было очень приятно повидаться с тобой. Передай от меня привет своей матушке.

— Передам, мистер Бургесс. Непременно передам.

Тилли проводила его до двери, и там, натягивая на уши шапку и поднимая воротник, парень тихонько проговорил:

— Ты уж прости меня, Тилли. Похоже, я полез не в свое дело, да?

— Да нет, все в порядке, Артур, — так же, шепотом, ответила она. — Мне кажется, он разволнуется, если узнает, что ему придется снова остаться одному. Он… он болен и ему известно об этом. Даже если теперь мне можно вернуться в Мэнор, сейчас я не могу этого сделать. Да, в самом деле, вряд ли это было бы мудро с моей стороны — возвращаться при таких обстоятельствах. — Она непроизвольно положила ладонь на живот, и Артур, опустив глаза, произнес: