Нарушенное обещание (ЛП)

Лука наклоняется вперед, снова прижимая головку своего члена к моему клитору и удерживая его там. Я чувствую его жар, скользкую влажность, мое возбуждение и его смешались воедино.

— Я оставлю тебя в таком состоянии на всю ночь, — мрачно говорит он. — Скажи мне, София. Кого ты представляла…

— Тебя! — Я почти выкрикиваю это слово, мое тело содрогается и ноет во всем, удовольствие переходит во что-то, что почти похоже на боль. — Я вспоминала о тебе в нашу первую брачную ночь, и, и…

— И что именно? — Его член сильнее прижимается к моему клитору, и я визжу от удовольствия.

— Как ты кончаешь мне на задницу, боже мой, Лука, пожалуйста…

Он смеется, его лицо кривится в ухмылке, когда он снова отстраняется, двигаясь назад, пока не оказывается слишком далеко, чтобы коснуться меня любой частью своего тела.

— Продолжай, — говорит он почти презрительно. — Заставь себя кончить, если сможешь.

Я слишком далеко зашла, чтобы смущаться, слишком далеко зашла, чтобы думать дважды. Прежде чем он может забрать свои слова обратно, мне удается убрать руки с головы, мои запястья все еще связаны вместе, и засунуть ладони между бедер, мои пальцы погружаются в мою киску, когда я безумно тру свой клитор, пальцы скользят по моей влажной коже.

Я кончаю через несколько секунд. Почти сразу, как мои пальцы оказываются в моей киске, она начинает сокращаться. Когда я прикасаюсь к своему клитору, я выгибаюсь вверх со стоном, который практически переходит в крик, извиваясь на кровати и терзаясь о мои руки, когда я испытываю оргазм, который длится, кажется, целую вечность, сдерживаемая потребность выливается из меня, когда я кончаю, кончаю и кончаю.

И Лука смотрит все это время. Когда я наконец обмякаю на кровати, ошеломленно глядя на него, он смеется. А затем он наклоняется вперед, снимая ремень с моих запястий.

— Иди приведи себя в порядок.

Я смотрю на него в замешательстве. Он все еще тверд как скала, его рука все еще сжимает член, но он не делает никаких движений, чтобы сделать что-то еще. Я ожидала, что он будет дрочить на меня так же, как в ночь перед нашей свадьбой, но сейчас он выглядит раздраженным, свирепо глядя на меня.

— Пошла к черту, София. Иди приведи себя в порядок.

— Разве ты… разве ты не собираешься… — мой взгляд скользит вниз к его эрекции. Моя киска предательски пульсирует, как будто я только что не испытала один из самых сильных оргазмов за всю свою жизнь. Как будто я действительно собираюсь помочь ему в этом.

На данный момент я вообще не знаю чего хочу.

— Конечно, — говорит Лука. — Но не с тобой. Иди приведи себя в порядок, пока я закончу здесь.

— Я… — Я тяжело сглатываю, умудряясь соскользнуть с кровати. У меня такое чувство, что ноги меня не держат, и когда я делаю неуверенный шаг назад, Лука поворачивается, чтобы откинуться на подушки, его рука начинает скользить вверх и вниз по члену медленными, твердыми движениями. Его член блестит, и я с новым смущением понимаю, что это мою влажность он использует, чтобы кончить, оставшуюся от его трения об меня.

— Уходи! — Рявкает он, и я быстро отступаю, бросаясь в ванную, когда горячие слезы наворачиваются на глаза по какой-то причине, которую я не могу полностью объяснить.

Я надеюсь, что он закончит к тому времени, как я закончу. Я включаю душ, чтобы мне не пришлось слышать его стоны, слезы текут по моим щекам, когда я вхожу под воду. Я не знаю, почему я так расстроена, почему мне кажется, что я задыхаюсь от нахлынувших на меня эмоций, почему я чувствую себя отвергнутой из-за того, что Лука дрочит в спальне без меня, и он даже не хочет, чтобы я была там.

Я не должна хотеть его. Ты ненавидишь его, напоминаю я себе, и где-то глубоко в моей голове, я уверена, что все еще ненавижу. Но прямо сейчас я этого не чувствую. Все, о чем я могу думать, это о том, что мой муж в нашей спальне ублажает себя, и он даже не хочет смотреть на меня, когда делает это.

Я возвращаюсь в спальню, плотно обернув вокруг себя полотенце, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Лука выбрасывает пачку салфеток в корзину для мусора рядом с кроватью. Мой взгляд следует за ним, и он ухмыляется мне, когда встает, все еще полностью обнаженный, его член теперь смягчился, когда он шагает к комоду.