Нарушенное обещание (ЛП)

— Меня не волнует прием, — говорит Катерина, махая рукой. — Важная часть сделана. Но они не останавливаются, Лука. Что, если…

— Все прекратится — резко говорит Лука. — Если мне придется… — он умолкает. — Это не те вещи, о которых тебе следует беспокоиться в день твоей свадьбы, — говорит он более осторожно. — Иди с Франко. Я позабочусь о том, чтобы вас хорошо охраняли. Вам привезут еду от поставщика провизии. Сегодня вечером вам ни о чем не придется беспокоиться. Я обещаю.

Мы остаемся в церкви еще немного после того, как Катерина и Франко уходят, а гости расходятся. Я вижу, как Лука тихо разговаривает с отцом Донахью и несколькими охранниками, и я отстаю, примостившись на одной из скамей, ожидая, когда он закончит. Мне приходит в голову, насколько изменилась наша динамика за такое короткое время. Если быть честной, это мне нравится больше. Взаимное уважение, предварительный мир, что бы это ни было нового, что возникло между мной и Лукой, это лучше, чем то, что у нас было раньше.

Мы возвращаемся в пентхаус сразу после наступления темноты. Лука глубоко вздыхает, когда за ним закрывается входная дверь, и я вижу облегчение, отразившееся на его лице. Тогда я понимаю, что здесь безопаснее, и это заставляет меня пересмотреть, совсем чуть-чуть, его подлинные мотивы, заставившие меня остаться здесь с самого начала. Что, возможно, только возможно, это было потому, что он действительно чувствовал, что это самое безопасное место для меня, а не только потому, что он хотел контролировать свою жену.

Мы едим еду, присланную поставщиком провизии, в относительной тишине, никто из нас не знает, что сказать. Мы должны танцевать на приеме у Катерины прямо сейчас. Вместо этого мы сидим в нашей тихой столовой, поедая филе и крабовый пирог, которые должны были быть за столом, накрытым белой скатертью, с фиалками в центре.

— Я собираюсь еще раз проверить охрану перед сном, — говорит Лука, когда мы заканчиваем. — Встретимся наверху.

— Хорошо. — Я слегка улыбаюсь ему. — Увидимся наверху.

На полпути к спальне Луки… нашей? Я останавливаюсь в холле. У меня возникает внезапное желание сделать что-то другое, что-то особенное для сегодняшнего вечера. Я не знаю, из-за свадебной церемонии, прерванного приема или чего-то еще в целом, но мысль о выражении глаз Луки, когда он вернулся, чтобы сказать Катерине, что день ее свадьбы пришлось сократить, вызывает у меня желание сделать что-нибудь для него. Что-нибудь, что заменит этот образ совсем другим.

Я захожу в комнату, которая была моей, открываю дверцу шкафа. Ближе всего к ней находится белая кружевная ночная рубашка и халатик baby doll из шелка, которые были частью нижнего белья, купленного для меня Лукой. Тогда я восприняла это как покушение на мою девственность, за которую я цеплялась, злобный способ напомнить мне, что, если бы он захотел этого, он мог бы это забрать. Теперь, глядя на то, что висит нетронутым в моем старом шкафу, кажется, что это способ повторить мою брачную ночь. Я могла бы надеть это для Луки, и сегодня, в ночь, созданную для любви, мы могли бы попробовать еще раз.

Я вытаскиваю ее из шкафа, перенося в комнату. В спальне я снимаю фиолетовое платье подружки невесты, вешаю его на стул, сбрасываю туфли на высоких каблуках и снимаю украшения. А затем я надеваю шелковую ночнушку, вздыхая от удовольствия, когда она скользит по моей коже. Это так чувственно, просто надевать ее. Она ниспадает до середины бедер, хрупкая шелковая, как красное платье, которое я надела на наше свидание, и ощущение, что под ней ничего нет, одновременно уязвимо и эротично. По подолу, тонкая полоска прозрачного кружева на талии еще больше кружев по краям выреза, она ничего не скрывает. Мои соски соприкасаются с шелком, твердея при мысли о том, что Лука увидит меня в этом, и я надеюсь, что он отреагирует именно так, как я ожидаю.

Халат из того же легкого, воздушного шелка, и я оставляю его распахнутым, когда надеваю его, направляясь в ванную. Я оставляю макияж, но распускаю волосы, позволяя им упасть тяжелыми темными локонами вокруг моего лица. Мои губы все еще слегка розовые даже после ужина, и даже в моих собственных глазах я выгляжу сексуальнее, соблазнительнее, чем должна быть любая девственная невеста.

Я слышу шаги Луки в коридоре и выхожу в спальню, чувствуя внезапный прилив нервозности. Что, если он сочтет это глупым? Что, если ему это не понравится?

Но когда дверь открывается, он замечает меня. Выражение его лица говорит мне совсем о другом.

СОФИЯ

— София. — Он выдыхает мое имя, входит в комнату и позволяет двери закрыться за ним. — Что это?

Я слегка дрожу, когда иду ему навстречу на полпути, преодолевая расстояние между нами, и Лука движется мне навстречу. Он тянется ко мне, как только я оказываюсь достаточно близко, его руки проскальзывают под халат и скользят по кружевам на моей талии.