Нарушенное равновесие

Эти слова впервые сорвались с губ парня. Он никогда не верил в клятвы, и считал это глупостью. Владимир почувствовал себя охотником, который уже почти затравил добычу. И эта клятва лишь раззадорила его. Чтобы еще немного продлить это чувство и дать жертве иллюзию свободы, он решил оттянуть наказание и спросил:

- И чем же таким ты клянешься, чтобы заставить меня поверить?

Такая реакция отца заставила усомниться парня в том, что клятва - это просто слова. Он уже хотел было сознаться в содеянном, но не смог остановиться. Ранее он принял решение идти до конца, и, словно по инерции, не мог остановиться. Мальчик назвал то, что для тринадцатилетнего подростка было самым дорогим.

- Клянусь мамой.

- Ха-ха-ха-ха-ха.

От смеха отец чуть не подавился. Вдоволь насмеявшись, он решил завершить охоту:

- Иди сюда! Клянется он.

И сразу после этого последовало жестокое наказание не только за нарушение запрета, выданного отцом, но еще и за обман. Натягивая штаны на посиневшие от ударов ягодицы, Александр проклинал про себя отца. Он не хотел плакать и показывать тем самым свою слабость, но от боли и унижения слезы сами выступили на глазах. Зайдя в свою комнату, он быстро успокоился. Одно было хорошо: мама всего этого не видела. Она всегда в таких случаях кидалась на защиту сына, заслоняя мальчика своей грудью. Но от наказания Сашу это не спасало. Беспощадный отец впадал в ярость, и доставалось не только провинившемуся, но и героически защищавшей сына Марине. "Когда-нибудь я вырасту и отомщу ему за все", - думал мальчик. Вот только сидение за компьютером нисколько не способствовало развитию его физических способностей.

Глава 3

Прошло уже полтора часа, а Марина так и не появилась. Саша был этому очень рад, и всем сердцем желал, чтоб она подольше задержалась. Он ужасно боялся, что отец расскажет матери все, что между ними происходило. Самым страшным для мальчика было даже не то, что отец расскажет про его поход в клуб. Намного страшнее и постыднее было то, что он поклялся матерью ради того, чтоб отгородить себя от наказания. И эти мысли сейчас просто удручали подростка. Он надеялся, что Марина задержится до позднего вечера. Тогда отец непременно устроил бы ей сцену ревности, как это всегда и происходит. В таком случае проступок Саши ушел бы на второй план, и Владимир о нем даже и не заговорил бы.

Ну почему так несправедливы к нему родители? Все, что он желал - это всего лишь проводить время так, как ему хочется. В компьютерных играх была его радость, его счастье и самые яркие моменты в серой однообразной жизни. А мать с отцом из-за своей прихоти лишали его этого занятия. Им-то какая разница, получит их сын удовольствие от обеда в столовой, или от полуторачасовой игры на компьютере? Не все ли равно, пойдет ли он с ребятами играть во дворе в футбол, или посмотрит, как другой парень играет в героев или в квейк?

Но эти мысли не спасали от раскаяния. Саша знал, что сам виноват. Он дал обещание, и все же пошел на поводу у своих желаний. А потом еще самым подлым образом решил уйти от наказания. Но все размышления прервал зычный голос отца:

- Саша, иди хавать! Я тут яичницу замутил. А то пока твою маму будем ждать, с голоду помереть можно. Куда она там пропала? Сын голодный сидит, а она шляется неизвестно где. Придет, получит по первое число. Ну что лежишь?! Давай поднимайся и марш на кухню, пока еще раз не получил!

Отец всегда был уверен в своей правоте, и считал, что сыну просто не на что обижаться. Каждое наказание было расплатой за какой-либо проступок, так что совесть Владимира была абсолютно чиста.

Есть не хотелось, но перечить отцу было нельзя. Если человек впервые по своей инициативе делает чужие обязанности, то желает признания и благодарности за этот поступок. А если такой вспыльчивый человек, как отец Саши, их не получает добровольно, то может выбить кулаками. Поэтому сын не заставил себя ждать, подчинившись воле родителя. Яичница немного пригорела, но Саша как будто этого не замечал. Он старался проглотить все как можно скорее, чтобы быстрее избавить себя от общества своего отца. Но только что снятая со сковороды яичница была слишком горячей. Так что волей не волей, приходилось есть медленно. Лишь изредка он поднимал глаза и бросал полный обиды и злобы взгляд на приготовившего ужин деспота. Наблюдая за трапезой сына, Владимир начал разговор:

- Что ты на меня волком смотришь? Думаешь, что я получаю удовольствие от этого процесса? Ты сам ослушался моего приказа, так что вини только себя.

Эти слова ничуть не повлияли на мальчика, и он все так же в душе ненавидел Владимира.

- Ну где там Марина шляется? - перевел тему отец. - Мне сегодня вечером в командировку ехать. Что, прикажете самому вещи собирать, пока она там со всякими хахалями развлекается? Пусть лучше не возвращается, а то я прибью на месте эту шалаву.

Александру было противно слушать такие слова в адрес своей матери, и он быстро поднялся и пошел в свою комнату.