Нарушенные клятвы

Побродив по Бёрч и Мэйпл, мы оказались на Оук-стрит, где проживают многие студенческие братства. Замерзшие и сбитые с толку, мы пришли на вечеринку, на которой, похоже, собралась большая часть кампуса.

Не думаю, что я когда-либо раньше находилась в непосредственной близости с таким количеством людей одновременно, и я уже решила, что мне это не нравится. Кажется, даже тепло того не стоит. Воздух здесь тяжелый и горячий, как пар в крытом бассейне. Только вместо хлора он насыщен потом и дымом.

Вокруг меня продолжается болтовня.

Я подхожу к холодильнику, открываю дверцу и смотрю на внутреннее содержимое. Слово «беспорядок» даже близко не подходит для описания того, что творится внутри. Картонные контейнеры для еды навынос, наполовину заполненные спортивные напитки, яблоко, от которого откусили всего один кусочек.

Я закрываю дверцу, разглядывая стойку слева от холодильника. Она заставлена алкоголем и несколькими банками газировки. Большая часть открыта, несколько нет. Я поворачиваюсь к початой банке имбирного эля, но двое парней загораживают большую часть столешницы.

Песня заканчивается, и я пользуюсь короткой паузой в шуме.

— Извините, могу я просто…

Парень, стоящий ближе ко мне, оборачивается, и вопрос застревает у меня в горле.

Я не уверена почему.

На самом деле я не застенчивая, скорее асоциальная. Не игривая, не общительная и не готовая ни к каким приключениям. Если мне есть что сказать, я без проблем скажу.

Но сейчас трудно подобрать слова.

Пелена жары и неприятных запахов в воздухе рассеивается, когда мой взгляд скользит по высокой фигуре, прислонившейся к кухонной стойке, в то время как он изучает меня в ответ.

Я никогда не видела его раньше.

Я знаю — не потому, что я запоминаю детали о том, во что он одет или какого цвета у него волосы, а потому, что я никогда раньше не чувствовала такого притяжения. Это похоже на Луну и Землю.

Луна занимается своими делами. Она восходит и заходит, в то время как Земля бессильна сделать что-либо, кроме ответного движения.

Его губы подергиваются, когда он замечает, что я наблюдаю за ним. Не совсем улыбка, но и не насмешка. Похоже, его забавляет моя оценка. Темно-зеленые глаза — оттенка вечнозеленых растений — устремляются то вниз, то вверх.

Не похоже, что он меня разглядывает. В быстром осмотре нет ничего хищнического или сексуального. Просто любопытство.

Я никогда не была девушкой, на которую парни обращают внимание, когда она входит в комнату. Мне нравится наблюдать за людьми больше, чем общаться с ними. Но я хочу, чтобы он обратил на меня внимание. Неприятный зуд, который обычно вызывают пристальное изучение и внимание, полностью отсутствует.

Я протягиваю руку. Ребята, с которыми я училась в средней школе, обычно смотрели на меня со смесью жалости и превосходства. Девица в беде и предмет для шуток.

Но этот темноволосый незнакомец выглядит только задумчивым, когда пожимает мою протянутую руку. Его ладонь черствая и теплая. В ту секунду, когда наша кожа соприкасается, я чувствую прикосновение повсюду, уколы осознания пробегают по моему позвоночнику и распространяются по каждому нервному окончанию.

В гостиной начинает играть новая песня, ритм такой же тяжелый, как и у предыдущей мелодии.

— Привет.

Начинают проясняться детали. Его глаза напоминают мне мраморные камни на солнце. Так много завитков с оттенками цветов, которые кружатся и меняются. В основном зеленые, но иногда с проблесками синего или серого.

Я прочищаю горло, чувствуя себя покрасневшей и неуверенной, когда повторяю простое приветствие.

— Привет.

Легкая улыбка играет на полных губах, которые выглядят непривыкшими к веселью. Он больше не пытается завязать разговор, но, похоже, его не раздражает, что я стою здесь и смотрю на него. Он заинтригован.

Я никогда раньше не тратила столько усилий на чтение языка тела незнакомца. Никогда не была так очарована человеком, имени которого я даже не знаю.

Это странно. И несколько захватывающе.

— Увидимся дома, чувак. — Второй парень переводит взгляд с меня на незнакомца, который все еще смотрит на меня. Приподнимает бровь и ухмыляется.

— Пока, Алекс. — Зеленоглазый незнакомец не отводит от меня взгляда, отвечая своему другу.

Друг уходит, больше ничего не сказав.

Мы далеко не одни. Басы продолжают греметь, перемежаясь громкой болтовней и случайными криками. Но на звуки легко не обращать внимания.

— Эм… Я Лайла.

— Ник. — Мелодичный рокот его голоса спокойный и уверенный.

— Ник, — повторяю я. — Как святой Николай?

Если лазанье по холодильнику и то, что я одета для зимы — в отличие от всех остальных девушек здесь — было недостаточно, чтобы натолкнуть Ника на тот факт, что я далека от соблазнительности, я уверена, что этот комментарий сделал свое дело.

Это был бы идеальный момент для срабатывания пожарной сигнализации, которая, наконец, зафиксировала бы парящий в воздухе дым.