Нарушитель

– Оставь! - и Федя резко прижал Анину руку к туловищу и не дал ей пошевелиться. От недоумения, она не знала, что и говорить. - Вы ли это? Любезный мой, Павел Петрович - вербовщик детей-сирот, имеющий негласное соглашение с директрисой детского дома Анной Степановной Бузько о том, чтобы заставлять детей и инвалидов просить, а всю выручку себе в карман? - дедок настороженно смотрел на молодого человека. - Так вот, Павел Петрович, я в первый и последний раз задаю вопрос: Ты… действительно… бедный и несчастный?

– Бедный, я бедный, ой бедный, а вы - молодые, да на нас стариков. Такое говорить! О, бедный, я бедный! - и он возвысил руки к небу.

– Ты проиграл! Эй! Товарищи милиционеры! - он позвал двух людей в форме, - Вчера, банк ограбил вот этот дед!

– Гражданин, да это же бомж, он не мог, - недоумённо ответили милицианты.

– А вы снимите его телогрейку, и там вы найдёте пачки денег и новейшую японскую систему для взлома кодовых замков.

Милиционеры схватили деда, сорвали с него телогрейку и увидели пачки долларов и то самое устройство.

– Господа, господа! Это не я! Это подсунули мне! Он! Вот этот нехороший человек подсунул! - шокированный дедок стал оправдываться, так как он действительно не понимал, откуда у него пачки денег и эта штуковина.

– В суде разберутся, потопали, - они взяли дедка и посадили его в «Уазик».

– Ну и ну! Сколько раз я его видела, но не знала такого. Вот с… сын этот дедок. Теперь я чувствую, что мне хочется схватить этого деда и всё из него вытрясти! - импульсивно говорила девушка.

– Об этом не волнуйся. Вытрясут из него там столько всего, и того чего не делал, расскажет. Я об этом уже позаботился.

– Значит, Федя, вот что. Едем, немедленно едем в детский дом к директрисе! - приказным тоном сказала девушка.

– Очень мудрое решение. Едем!

И вмиг они оказались перед дверьми детского дома „Малыш”. Зрелище это не для слабонервных. Обшарпанное здание, которое успешно могли бы арендовать американские кинорежиссёры для фильмов-ужасов. В спальне для младенцев несло хлороформом, поэтому малыши спали незабвенным сном. В другой спальне, где были дети постарше, всё объято хаосом - мальчики и девочки слонялись без дела, дрались, плакали, звали маму. А когда один мальчик вышел из спальни и обратился к воспитательнице, которая ела плюшки, она ему крикнула: „Заткнись!” После чего, он расплакался и пошёл обратно, а воспитательница так и продолжала спокойно жрать плюшки. И когда она уже не могла оставаться равнодушной к детскому крику, то выдала такие слова: „Ублюдки! Вашу мать! Заткнитесь! Б…е дети! Иначе хлороформа залью каждому в глотку по бутылке! Его у меня хватит! Вы не беспокойтесь!” После этого, дети замолчали. Они знали, когда толстая тётя не в себе, то творит многое. И в прошлом году, она „случайно” забила мальчика до смерти, закопала его в землю, а официально сказали, что мальчик умер сам. И никто ничего проверять-то и не стал - плюнули на это дело.

– Дети, милочка - это цветы жизни, а вы, по-моему, ненавидите их? - с улыбкой сказала Аня, подошедшая к воспитательнице.

– А тебе-то какое дело? А ну пошла! Вон!!! - заорала мучительница, которая была вне себя от злости.

– Ну зачем же так злобно? - подключился Федя, который подошёл сзади, - Мы всего-навсего исполнители желаний. Два ящика хлороформа, которые есть у вас в подвале? В глотку? Это можно, - и тут же, из подвала начали выезжать ящички. Рот у воспитательницы открылся сам по себе. А тем временем, бутылочки сами стали вливаться ей прямо в глотку. Когда всё закончилось, она упала на пол.

– Она умерла? - спросила Анна у Феди.

– Да, пусть теперь и она полежит в сырой земле, ни одним только детям, - и они пошли дальше, в приёмную к директрисе. Аня толкнула дверь ногой, секретарша строго сказала:

– Молодые люди, что вы себе позволяете? Директор не принимает - выходной! - и она продолжила дальше читать журнал „Истории из жизни”.

– А у нас нет выходных, гражданка! - заявил Федя, и они пошли в кабинет к директрисе.

– Стойте, стойте! - кричала секретарша, но её уже никто не слушал. Ребята вошли в кабинет и увидели директрису, пересчитывающую купюры.

– Да кто вас сюда впустил?! Ты?! - и она посмотрела на перекосившуюся секретаршу.

– Я, я! - кричала перепуганная.

– Убирайтесь из кабинета! Я занята! - орала директриса.

– Ничем ты не занята, - Федя плотнее подошёл к ней, - и не стыдно? Наживаться на маленьких и беззащитных? И бомжа к этому подключать? И крышу покупать? А детей отдавать на растерзание тому толстому чудовищу?

– Что-о-о?! Да я щас милицию вызову! - она схватила трубку телефона, но в ответ - тишина. Она достала свой мобильный: „Нажаль, абонент не може прийняти дзвінок”.

– О, как жалко. Телефоны не работают. Ай-я-яй, ай-я-яй, - Федя качал головой.

– А знаешь что, Фёдор Сумкин. Чем отдать её на растерзание органам правосудия, давай утопим её в деньгах, как в мультике про скупого раджу, - ехидно посоветовала Аня.